Кобо Абэ - Четвертый ледниковый период (пер. А. Стругацкого)

Проходит некоторое время. Затем в крайнем окне второго этажа на мгновение вспыхивает свет. Мелькает огромная тень человека, и свет гаснет снова. Из подъезда босиком выбегает Ёрики с туфлями в руке.

– Табличку на двери видел. Имя женское, как мы и думали. Тикако Кондо… Тикако написано хираганой… [ 3] – Он обувается, тяжело переводя дыхание, присев на корточки в тени ворот. – Прямо мороз по коже… Впервые в жизни такое…

– Это там на секунду свет зажегся?

– Ну да, там. И еще слышно было, как упало что-то тяжелое…

– Вон в той крайней комнате?

– Ага. Вы тоже видели?

– Странно как-то… На секунду вспыхнул и больше не загорается.

– Что тут странного? Дорвался до девки…

– Хорошо, если так. Я все боюсь, не заметил ли он нас.

– Едва ли… Нет, этого быть не может. Он бы где-нибудь запутал нас и бросил, а не привел бы сюда.

Мне, однако, стало как-то не по себе. Мы поставили перед собой задачу установить имя и адрес этого человека, но ведь теперь все изменилось. Сторожить его здесь не имело смысла – он мог остаться ночевать. Мы оба почти не спали со вчерашнего дня. Вдобавок мы ведь не решили еще окончательно, что именно он будет объектом эксперимента. Если это окажется удобным, можно будет основным объектом взять женщину, а его рассматривать как объект вспомогательный. Я изложил Ёрики эти соображения, и он согласился.

– Вот мы и добрались до женщин, правда, сэнсэй?

– В конце концов их примерно столько же, сколько мужчин.

Итак, мы временно отступили. Дойдя до проспекта, я простился с Ёрики и вернулся домой, еле удерживая на плечах ноющую от утомления голову. Жена рассказывала что-то о том, как подрался в школе наш сын, но я слушал вполуха, то и дело, словно в узкую темную щель, проваливаясь в дремоту.

На следующий день я, разумеется, проспал и явился в институт в одиннадцатом часу. Вчера я… Не могу объяснить это толком даже себе. Одним словом, работа над проектом, приемлемым с точки зрения комиссии, представлялась мне вчера так. Мы разрабатываем этот проект вдвоем с Ёрики, тщательно скрывая это от остальных. Затем комиссия официально утверждает проект, и тогда – только тогда! – мы доводим его до сведения всех сотрудников. Именно поэтому я позволил себе вчера пуститься в эту авантюру с единственным помощником. Играло здесь какую-то роль и то обстоятельство, что проект касался на этот раз всего-навсего единичного человека, величины, по моему мнению, не заслуживающей всестороннего исследования. И только ночью я понял, что скорлупой, обволакивающей частную жизнь человека, пренебрегать нельзя. Будь у нас время, нетрудно было бы разработать обширный проект, но до следующего заседания комиссии остается всего пять дней. Вдобавок для того, чтобы проект приняли наверняка, лучше представить его дня за два до заседания. Если нынешний проект не пройдет, положение наше вновь ухудшится. Во всяком случае, не приходится сомневаться, что работа будет закрыта – хотя бы временно.

По дороге в институт я понял, что план действий надо изменить. Я решил официально объявить о своих намерениях всем сотрудникам и взяться за дело объединенными силами. Если разъяснить им суть положения, они не разгласят тайну. Я разделю их на две группы. Одна занимается женщиной, другая берется за мужчину; каждый сотрудник знает свои обязанности и выполняет их быстро и точно. Информация, которая будет собрана в ближайшие два дня, позволит определить последующее направление работы и новые возможности. И самое главное – провести проект через комиссию.

Прежде чем пройти к себе, я заглянул в отдел информации и спросил, где Ёрики. Мне ответили, что Ёрики давно уже ждет меня в машинном зале наверху. «Пригласите всех наверх, мне надо поговорить с вами», – сказал я и поспешил к Ёрики.

Он сидел перед пультом, положив локти на панель управления. Странно, он даже не поздоровался. Он только как-то жестко взглянул на меня и сказал, не двигаясь с места:

– Что же мы будем теперь делать, сэнсэй?

– То есть?

– Как вам нравится эта чертовщина? – Он щелкнул пальцем по газете, разостланной на коленях.

– Постой, о чем ты говоришь?

Ёрики озадаченно поднял голову, выпятив подбородок и вытянув длинную шею.

– Вы что, сэнсэй, газет еще не читали?

На лестнице загремели деревянные каблуки. Это поднимались сотрудники из отдела информации. Ёрики вскочил и подозрительно уставился на меня.

– Это еще что такое?

– Я велел им собраться, хочу распределить работу.