Эдгар Берроуз - Пираты Венеры

Я попытался вообразить этих существ. Мое волнение возрастало по мере того, как я предвкушал чудеса, которые вскоре откроются моим глазам. Но, я думаю, это волнение было простительным в сложившихсся обстоятельствах. Готовясь к такому приключению, кто бы не разволновался, представляя, что его ожидает?

Я выплюнул мундштук кислородного аппарата и обнаружил, что могу дышать совершенно свободно. Свет подо мной постепенно становился ярче. Мне показалось, что в окружающих меня облаках я разгляден какие-то неясные темные очертыния. Быть может, тени, но что могло бы их отбрасывать? Я отсоединил кислородный контейнер и отбросил его. Я отчетливо услышал, как он обо что-то стукнулся мгновение спустя. Затем подо мной неясно вырисовалась темная тень, и через мгновение мои ноги встретили нечто упругое и податливое.

Я падал сквозь массу листвы и изо всех сил пытался за что-нибудь ухватиться. Через мгновение я стал падать быстрее и понял, что случилось: купол парашюта был поврежден ветками. листвой. Я цеплялся за сучья и листья — тщетно; внезапно я остановился — очевидно, парашют зацепился за что-то. Я надеялся, что он продержится, пока я не найду возможности закрепиться понадежнее.

Я пошарил вокруг в темноте, и наконец моя рука наткнулась на прочную ветку. Мгновением позже я уже сидел на ней верхом, прислонившись спиной к стволу большого дерева — еще одна теория отправилась по бесславному пути вслед за многочисленными предшественницами: очевидно было, что на Венере есть растительность. Одно дерево, по крайней мере, было наверняка, за это я мог поручиться чем угодно, поскольку сам на нем сидел. И без особого сомнения можно было сказать: темные тени, которые я миновал, — это другие, более высокие деревья.

Найдя надежную опору, я избавился от парашюта, но не раньше, чем запасся значительным количеством строп, тросов и линей, которые могли пригодиться при спуске с дерева. Когда начинаешь спуск с самой верхушки дерева неизвестной породы, в темноте, да еще посреди низких облаков, нельзя быть уверенным в том, как это дерево выглядит ближе к земле. Потом я снял защитные очки и начал спуск. Дерево было невероятной толщины, но ветви росли достаточно близко одна от другой, так что я без труда находил, куда поставить ногу.

Не знаю, сколько я падал сквозь второй облачный слой, прежде чем зацепился за дерево; не знаю, сколько я спускался по дереву. Но все вместе это должно было составлять около двух тысяч футов, и все же я по-прежнему находился в облаках. Могла ли вся атмосфера Венеры быть вечным туманом? Я надеялся, что нет, потому что умирать среди тумана, не видя неба и солнца, было бы ужасно.

По мере того, как я спускался, свет внизу несколько усилился, но ненамного. Вокруг меня по-прежнему было темно. Я продолжал спуск. Это была работа утомительная и небезопасная — спуск по незнакомому дереву в тумане, ночью, по направлению к неизвестному миру. Но я не мог остаться там, где был, а вверху не было ничего, ради чего стоило бы подниматься, так что я продолжал спускаться.

Какую странную шутку сыграла со мной судьба! Я улыбался, вспоминая, что вначале хотел посетить Венеру, и отказался от этой мысли, лишь когда мои друзья-астрономы уверили меня, что на планете не может быть ни животной, ни растительной жизни. Я отправился на Марс, и вот результат: на целых десять дней раньше, чем я надеялся добраться до красной планеты, я оказался на Венере. И теперь наслаждаюсь прекрасным воздухом среди ветвей дерева, рядом с которым гигантские секвойи выглядели бы карликами.

Теперь свечение быстро усиливалось, облака редели. Сквозь разрывы в них мне порой удавалось бросить взгляд на то, что лежит внизу — похоже было, что это бескрайнее море листвы, освещенное лунным светом. Но у Венеры нет луны! В том, что касалось света, кажущегося лунным, я вполне мог согласиться с астрономами. Это свечение исходило не от луны, если только спутник Венеры не располагался под ее внутренней облачной пеленой, что было бы абсурдно.

В следующий миг я полностью вынырнул из облачного слоя, но, хотя я смотрел во всех направлениях, я не видел ничего, кроме деревьев. Они была вверху, внизу, везде, насколько я мог различить сквозь пучину листьев. В слабом свете я не мог определить цвета листвы, но был уверен, что она не зеленая. Это был легкий, утонченный оттенок иного цвета.

Я спустился еще на тысячу футов с тех пор, как выбрался из облаков, и уже совершенно исчерпал свои силы (месяц безделья и чревоугодия выбил меня из формы). Внезапно я увидел под собой что-то вроде висячего моста. Он вел с дерева, по которому я спускался, на другое, соседнее. Я также обнаружил, что прямо под тем местом, где я нахожусь, ветки дерева были обрублены — сверху и снизу от дороги-моста. Недвусмысленное свидетельство присутствия разумных существ!