Владимир Контровский - Саракш - Тень Странников

Прибывший к телецентру отряд полиции остановили забаррикадированные двери и выстрелы из окон верхних этажей, а когда полиция подтянула бронемашины, суровый голос из динамика предупредил, что при попытке штурма здание будет взорвано вместе со всеми находящимися там людьми, и потребовал переговоров с градоначальником. По примерным подсчётам, террористами было захвачено около тысячи заложников, и такие жертвы перед выборами городским властям были не нужны. Полиция взяла телецентр в плотное кольцо, а главарю «бандитов» было обещано, что градоначальник скоро прибудет, чтобы выслушать требования захватчиков. Гая это вполне устраивало: он не собирался вести переговоры ни с кем из элитариев, резонно полагая, что узнай они, какую именно передачу он собирается запустить в эфир, и весь комплекс телецентра со всеми людьми, правыми и виноватыми, тут же будет стёрт с лица земли баллистическими снарядами тяжёлых систем. Заару всего лишь нужно было выиграть время для подготовки трансляции, и он его выиграл.

…Вспыхнула зелёная лампочка готовности, и техник, сидевший за пультом, кивнул Гаю – мол, вы в эфире. И Гай Заар, глядя в тёмный глаз телекамеры, произнёс:

– Сограждане, люди Республики, я расскажу вам истинную правду о Ночной Смерти.

…Его увидели и услышали десятки тысяч людей – время передачи было выбрано точно. Отснятый видеоролик был ярким и впечатляющим – ни секунды не колеблясь, Гай сам сел под ментоскоп, – и коротким (было ясно, что те, для кого содержание этого ролика страшнее смерти, тоже его увидят и примут меры). Гай Заар выбросил в телеэфир пять минут обжигающей правды, а затем пошли повторы ролика, перемежавшиеся прямой трансляцией из помещения центральной студии страны.

Реакция «заинтересованных лиц» была незамедлительной: по кварталам столицы прокатилась волна веерного отключения электроэнергии, а полиция у телецентра получила приказ немедленно начать штурм, не считаясь ни с какими потерями. Однако люди – в том числе и люди в форме – уже заколебались: у военных и полиции были свои телеприёмники с автономным питанием, и солдаты и офицеры снова и снова смотрели на мерцающие экраны.

Решительней всех среагировал один из серебристых дирижаблей, плывших в небе над городом, – то ли по собственной инициативе, то ли (что более вероятно) получив откуда-то кодированный приказ. Воздушный корабль, стряхивая с корпуса никому уже не нужные рекламные полотнища, пошёл в атаку и нанёс по телецентру концентрированный лучевой удар. Расчёт (и прицел) был верным, но Утончённые не могли предположить, что в здании, ставшем объектом лучевой атаки, находится сотня людей, иммунных к пси-полю. Ночная Смерть обернулась бумерангом: сотни тысяч зрителей увидели в прямом эфире падавших и умиравших – коридоры и комнаты телецентра были завалены трупами, – и услышали Гая Заара, объяснявшего, что происходит.

Это был конец (или начало, это как посмотреть…).

– Господа генералы, – голос исполреша дрожал, – наша Республика стала жертвой чудовищной провокации. И я знаю, кто стоит за этим насквозь лживым сценарием – Пандея, вознамерившаяся осуществить свою давно лелеемую мечту о сокрушении нашей страны! И в этот тяжёлый час я жду от вас верности присяге и долгу – нам предстоит пройти тяжелейшие испытания. Маршал Тоот, я, как главнокомандующий вооружёнными силами, приказываю: телецентр выжечь дотла термическими боеголовками. Пандее нами предъявлен ультиматум, и если пандейцы его отвергнут, наша армия нанесёт по ним ошеломляющий атомный удар – заразу надо вырвать с корнем! Действуйте, маршал Тоот!

Седой маршал с лицом, изрезанным морщинами, медленно встал и одёрнул мундир.

– Я воевал за Республику с айкрами, в Гремящей Излучине, двадцать пять лет назад. Я воевал за Республику двадцать лет назад, во время Беспорядков, воевал против тех, кто хотел лишить нас права на свободу сознания и снова включить проклятые башни, наследие Отцов, скрывая свои чёрные замыслы за благими намерениями сделать людей лучше. Я верен долгу, и я выполню приказ моего главнокомандующего (при этих словах старого солдата исполреш вытер вспотевшее лицо носовым платком). Но сначала я хочу задать тебе, Гагу, один вопрос (услышав фамильярное обращение на «ты» и по имени, глава Республики переменился в лице). Мы с тобой почти ровесники – как так получилось, что ты выглядишь младше моего сына? Да, ты красишь волосы – у вас, политиков, это принято, – но лицо… Только не надо рассказывать о чудесах пластической хирургии, о достижениях косметологии, а также о магии пандейских дервишей и снадобьях хонтийских знахарок – мы все здесь взрослые люди, государственные мужи, а не безмозглые завсегдатаи универмагов. Расскажи лучше о своей поездке на Объединённые Острова восемь лет назад – что ты делал в Белом Городе айкров? Ты изменился после этого визита к островитянам, Гагу. О да, ты предусмотрителен и накладывал старящий грим, чтобы изменение твоей внешности не слишком бросалось в глаза тем, кто давно тебя знает, но сегодня ты поспешил, – старый маршал вытянул руку в указующем жесте. – Грим наложен небрежно: ты очень нервничал, Гагу, в такой ситуации не до макияжа. Вот и расскажи нам обо всём, а мы послушаем. А заодно протри как следует лицо – платок у тебя в руке – и дай нам всем полюбоваться на твою купленную молодость.