Олег Дивов - Симбионты

– Это бот-универсал. Он может всё! – выпалил Михаил.

– О, господи… Друг мой… – Дед устало отвалился на спинку кресла. – Как бы так сказать, чтобы ты понял раз и навсегда…

Он замолчал, глядя в потолок.

– Ты скрывал от меня детали, ты всегда так делал, когда речь шла о твоих личных проектах, – Михаил немного сбавил тон. – И я уважал это. Ученые все суеверны в какой-то степени. Я сам предпочитаю не болтать лишний раз… Но принципиальную схему мы обсуждали. Это прорыв, это чудо! Ты гений! И пускай меня редко видят в лабах, зато ты – ты! – можешь работать. Да у меня вообще другие задачи! Но я все отслеживаю и примерно знаю, как ты продвинулся. И совершенно не понимаю, отчего ты вдруг готов слить пятую серию. Единственный в мире бот-универсал! Подумаешь, запретили! Запретили – потому что думали, будто таких еще нет! А у нас они есть! И если кое-кто увидит готовые образцы, все изменится. Поверь.

– Брось свою рекламу, пятая серия никакое не чудо, просто медицинский бот общего назначения, – скучно процедил Дед. – Ну, довольно хитрая машина, сложная. Тяжелая, крепкая, неприлично дорогая. Поэтому репликатор. Теоретически. А значит, теперь под запретом. Практически. А еще он очень глупо выглядит на картинках. Стрекоза стрекозой. Да тебя засмеют.

– Сам сказал: я менеджер. Я умею говорить на их языке. Тебя они задвинули, а меня послушают. У нас есть уникальный наноробот. Да, к сожалению, он окупится только если будет самосборщиком, репликатором. Но зато это робот, который реально поднимет Россию с колен! Разве нет?

– У-у… Наноробот… Поднимет Россию… Ты действительно научился говорить на их языке. Брось, Миша.

Провоцируй его, сказал Дед себе, дожимай. Противно, а надо. Пусть вскроется. Даже интересно, какой такой камень у него за пазухой.

– Пустое это. Тема свернута.

– Нет! Не свернута! Конечно, эту тему засекретят к чертовой матери, но какая разница? – Михаил заглянул Деду в глаза, будто заговорщик. – Зато ты сможешь работать дальше.

Ну вот все и сказано, подумал Дед. Раскрылся ты, парень. Очень вовремя, надоел мне этот разговор.

Даже если твоя авантюра удастся, ты ведь сам понимаешь, что создавать медицинского универсала втайне от всей планеты – бессмысленно. Как его применять-то? Работать на перспективу? Ее не будет. Запрет на репликаторов – навечно. Мне на пальцах объяснили, как репликаторы обрушат мироустройство, и чем все это кончится. У меня вырвалось одно слово: «идиоты». Идиоты развели руками и мило улыбнулись. Они не доверяют «простым людям» в принципе, а больше всего их пугает собственный народ. Они уже пуп надорвали, превращая русских в жвачных.

А вот ты не идиот, Миша, нет. И не травоядный.

Ты просто болван и каннибал. И только что признался в этом открытым текстом.

– Ага, – лениво бросил Дед. – Тему засекретят вместе со мной. И ты автоматически станешь директором Нанотеха. Спасибо за откровенность, Михаил Борисович, это что-то новенькое, ты обычно втихую все… Давай так. Сядешь в мое кресло – будешь принимать решения. А сейчас прошу меня извинить…

Михаил резко встал из-за стола. И вдруг куда-то пропал чуть наивный, не самый умный, простодушный карьерист. На Деда холодно глянула та акула, которую тот по достоинству ценил и умело использовал. Вполне самостоятельная хищница теперь.

– Ты так убиваешься на работе, – процедила акула, – что я сяду в твое кресло очень скоро. Последил бы за здоровьем. Взял бы отпуск, что ли.

– Спасибо, дружище, ценю твою заботу, – равнодушно отозвался Дед, поднимая трубку телефона.

Михаил быстрым шагом покинул кабинет. Демонстративно хлопнул дверью. Дед покачал головой и нажал на телефоне несколько кнопок.

– Семенов? Это директор. Приказываю. По пятой опытной серии всю документацию и программное обеспечение немедленно уничтожить. Уничтожить необратимо. Повторяю: необратимо. За приказом по лаборатории зайдете ко мне, а сейчас… Выполняйте.

На стеллаже в личной лаборатории Деда стояла модель, самоделка из пластика, крашенная серебрянкой. То ли вертолет, то ли стрекоза, то ли вообще рыба с пропеллером, не разбери-поймешь. Стеллаж едва заметно подрагивал: рядом с ним давился бумагой шредер. Хмурый техник, крепкий мужчина средних лет, бродил медвежьей походкой от стола к столу, присматривая за тем, как лаборатория отдает концы. Все компьютеры были запущены на форматирование, и сейчас, еле слышно похрустывая, распыляли на кластеры бесценную инфу. Время от времени техник запихивал в шредер очередную папку. Действовал он настолько методично и механически, с таким непроницаемым лицом, словно находил в своей работе утонченное садистское удовольствие.