Гордон Макгил: Конец черной звезды (Омен - 5)

Наконец, старик ворвался в комнатенку, и дверь с грохотом захлопнулась за ним. Бухер поплелся к кровати. Он сгреб лежавшие на столе таблетки и пододвинул к себе бутылку коньяку. Пора. Слишком уж он задержался на этом свете. Удивительно и то, что плоть его оказалась куда крепче, чем дух.

Здесь же, на столе, лежала ручка с бумагой, а также стояла старенькая чернильница. Бухер обмакнул перо в чернильницу и начал писать. Подводя черту под своей жизнью, он набросал одно-единственное предложение:

"И что человеку с того, что, овладев всем миром, он потерял собственную душу".

Выронив самописку, Бухер дотронулся до крошечного бугорка на пальце правой руки. Знак не исчез. Глубоко вздохнув, старик потянулся за коньяком.

"Аминь", - только и вымолвил он, пригубив бокал.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 3

Сообщение о смерти Поля Бухера заняло первую полосу "Нью-Йорк Тайме", а на развороте газета поместила подробнейший некролог. Его автор оголтело и беспощадно клеймил Бухера, называя того безжалостным дельцом, который без зазрения совести шел буквально по головам, лишь бы достичь вершины социальной лестницы.

Автор, однако, признавал - хоть и со скрипом, - что именно проницательность Бухера превратила "Торн Корпорейшн" в крупнейший промышленный гигант. Благодаря настойчивости Бухера компания занялась производством сои и сельскохозяйственных удобрений. Ибо тот сумел вовремя сориентироваться, предвидя, что лидерство в пищевой промышленности обеспечит не только огромные финансовые прибыли, но и определенный политический капитал.

Все знали, что Бухер частенько повторял: "Мы ставим на голод".

В некрологе язвительно прошлись и по тому факту, что Бухер, как и все Торны, никогда не давал интервью. Так что о его личной жизни известно не слишком-то много.

С особым удовольствием муссировались слухи о самой кончине Бухера, почившего в полной нищете, в грязной богадельне. И это всего год спустя после ухода из богатейшей компании западного мира. Автор не преминул подчеркнуть, что смерть Бухера странным образом совпала с недавним сообщением о вступлении семнадцатилетнего Дэмьена Торна-младшего в должность президента "Торн Корпорейшн".

Именно эта последняя фраза запечатлелась в голове у Джека Мейсона. Пробежав глазами некролог, он отложил газету в сторону. Мейсон жил на тридцатом этаже одного из небоскребов, построенного в самом сердце Манхэттена. Подобная роскошь обходилась ему ежемесячно в десять тысяч долларов. За эту кругленькую сумму Мейсон приобрел редчайшую возможность лицезреть из окна своих умопомрачительных апартаментов никогда не рассеивающийся туман. Вообще-то при продаже сей грандиозной квартиры к ее несомненным достоинствам относили в первую очередь вид на реку вплоть до самого Лонг-Айленда, Война спутала все карты, и Мейсон то и дело поминал недобрым словом тех военных воротил, по вине которых планета день за днем превращалась в пустыню.

Мейсон снова развернул газету и уткнулся в некролог, отмечая про себя, что публикация задела его за живое. Кроме того, некролог словно подстегивал его Мейсона - к работе над очередной книгой.

Засунув газету под мышку, Мейсон прошел в кабинет, одна стена которого была сплошь увешана обложками его пятнадцати книг. На противоположной стене не было ничего, кроме большого пробкового щита. Мейсон вырезал некролог, прицепил его к щиту и отступил на шаг, размышляя о том, что вскоре вся стена покроется газетными вырезками. Он собирался нацеплять их сюда по мере того, как будет вызревать идея книги о семействе Торнов. Хлопнув в ладоши, Мейсон набрал номер телефона.

Тремя часами позже он сидел со своим литературным агентом в маленьком баре на Лоу-Истсайд. Здесь его не узнала бы ни одна живая душа. Мейсон хотел с глазу на глаз переговорить с Гарри. Без лишних свидетелей. Однако Гарри почему-то не прельстила идея написания подобной книги.

- По-моему, ты рехнулся, - без обиняков заявил он.

- Что-то в этом роде я и ожидал от тебя услышать.

- Что я еще могу сказать? Никто, никто, понимаешь, не приближался к Торнам и на пушечный выстрел. - Голос Гарри прямо-таки звенел от возбуждения. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что затея эта крайне нелепа и не осуществима ни при каких обстоятельствах. Гарри до глубины души поражался Мейсону.

- Послушай, Джек, - с трудом взяв в себя в руки, обратился он к Мейсону. Ты же можешь не знать, что в прессу просачивается иногда тот или иной затейливый слушок о мафии, об английской королевской семье, о Ватикане в конце концов. Но только не о Торнах! Ведь из этой семейки никогда не удавалось ничего выудить. Никогда! - с жаром воскликнул он.