Эдгар Берроуз: Вечный возлюбленный

Сквозь окна юноше были хорошо видны фигуры людей, двигавшихся в освещенной комнате, однако разглядеть их лица он не мог, поскольку находился на изрядном расстоянии от бунгало. Он видел сидящих за столом мужчин и женщин, которые, как он догадался, что-то ели, нанизывая на странные палочки маленькие кусочки пищи, лежащей на плоских камешках перед ними.

Окна были распахнуты, и до Ну доносился оживленный смех и разговоры, но он не в состоянии был понять ни единого слова. Завершив трапезу, люди вышли из помещения и удобно устроились в прохладном полумраке возле самого входа в свою странную пещеру. Здесь они опять принялись смеяться и громко болтать, словно человекоподобные обезьяны, что вызвало у Ну снисходительно-пренебрежительную усмешку. Однако, хотя эти люди так разительно отличались от дикарей его племени, в юноше внезапно возникло неодолимое желание присоединиться к ним, принять участие в их разговоре.

Он уже подобрался совсем вплотную к веранде, как вдруг вновь ощутил в почти неподвижном душном воздухе тонкий, еле уловимый аромат, который даже и запахом-то нельзя назвать и которому нет точного определения даже в языке современных мужчин. Однако Ну из Ниоцена безошибочно узнал бы его среди тысяч других. Сомнений не было: Нат-ул, дочь Тха, сидела вместе с этими странными людьми перед входом в их необычную пещеру.

И уже в который раз Ну не поверил собственному чутью, которое никогда прежде его не подводило. Что может делать Нат-ул среди этих людей? Как за короткий срок между двумя солнцами она успела выучить язык и перенять повадки незнакомцев? Это невозможно, уверял себя Ну. Но вот один из сидящих на веранде прямо перед Викторией Кастер людей чиркнул спичкой, чтобы прикурить сигарету. Когда огонь осветил лицо девушки, юноша невольно вскочил на ноги.

- Нат-ул! - сорвался приглушенный вскрик с его уст.

- Что это такое? - заволновался Барни Кастер. - Мне показалось, будто возле тех кустов кто-то разговаривает.

Он решительно поднялся, намереваясь выяснить, в чем дело, но сестра удержала его за руку.

- Не ходи, Барни, не надо, - умоляюще прошептала она.

Он бросил на нее вопрошающий взгляд.

- Почему? - поинтересовался он. - Никакой опасности нет, уверяю тебя. Ты тоже что-то слышала?

- Да, - тихим голосом откликнулась Виктория. - Я слышала это, Барни, но, прошу, не оставляй меня.

Он почувствовал, как дрожит ее рука. Один из сидевших рядом людей случайно услышал их беседу, но, конечно, не придал ей особого значения. Вполне естественно, что цивилизованной белой женщине немного не по себе посреди ночи в африканских джунглях.

- Все в порядке, мисс Кастер, - заверил он. - Чтобы вас окончательно успокоить, пойду погляжу что там такое. Скорее всего, забежала какая-нибудь гиена.

Виктория рада была бы удержать его, но она чувствовала, что и так проявила излишнее волнение. Заставив себя рассмеяться, девушка заметила, что не стоит уделять столь много внимания пустякам, однако в ушах ее все еще звучало знакомое имя, которое она так часто слышала от героя своих снов.

Между тем на веранде принялись оживленно обсуждать, кто мог оказаться возле дома в столь поздний час. Кто-то предположил, что это, возможно, "старый разбойник", похититель овец, и предложил взять ружье. Виктория невольно вскочила, намереваясь отговорить мужчин от их затеи, но, видимо осознав, сколь нелепо будет выглядеть ее поступок, и чувствуя, что ничего толком объяснить она все равно не в силах, повернулась и ушла в дом.

Несколько мужчин спустились в сад. Примерно с полчаса они тщательно обшаривали окрестности, но никаких следов присутствия поблизости посторонних так и не обнаружили. Все время, пока продолжались поиски, Ну старательно маневрировал, держась прямо перед охотниками, но оставаясь вне поля их зрения. Когда мужчины возвратились на веранду, он снова устроился на прежнем месте, позади розового куста, и ни разу не пошевелился, пока все не разбрелись по своим комнатам и не легли спать.

За это время Ну успел снова проголодаться. Пещерному человеку ничего не было известно о законах, охраняющих право собственности, зато запах овец и прочей живности лорда Грейстока, запертой на ночь в загоне, все больше и больше распалял его аппетит. С гибкостью пантеры юноша перескочил через высокую ограду, за которой лорд Грейсток держал свою породистую скотину, составлявшую предмет его особой гордости. Испуганные животные заметались в загоне. Полными ужаса глазами они наблюдали за тем, как невесть откуда взявшийся человек лихо расправлялся с одной из самых упитанных овец в стаде. Досыта наевшись мяса прямо в загоне, Ну легко, как кошка, перескочил обратно через ограду и неслышной поступью направился к лужайке перед темным бунгало.