Владимир Моисеев - О почитателях Роберта Шекли

Лингман сжал трясущиеся руки. Завершался труд целой жизни: споры, выколачивание денег, долгое изучение древних легенд - и, наконец, настал час.

- Помните, - сказал он, мы будем ошеломлены. Мы и помыслить не можем, какова истина в действительности.

- Я готов, - сказал Морран, глаза его сияли.

- Со мной у него это не пройдет, - угрюмо буркнул Владимир.

- Скажи нам, Ответчик, - произнес Лингман тоненьким дрожащим голоском. - Что такое жизнь? У них в головах зазвучал голос:

- Вопрос лишен смысла. Жизнь - только одно из проявлений более общих законов. Вне этих законов она необъяснима.

Тишина.

- Расширяется ли Вселенная? - спросил Морран.

- Термин "расширение" в данном контексте неприменим. В том смысле, в каком вы понимаете Вселенную, она не более чем иллюзия.

- Но хоть что-то мы можем узнать? - спросил Морран.

- Я могу ответить на любой корректный вопрос о природе вещей.

Люди переглянулись.

- Кажется, я понимаю, что он имеет в виду, - печально проговорил Лингман. - Наши главные гипотезы неверны. Все до единой.

- Выходит, что мы не в состоянии даже поставить вопрос? Не верю я в это. Хоть какие-нибудь основы мы должны знать?

Морран повернулся к Ответчику.

- Что такое смерть?

- Это антропоморфизм. Я не могу объяснить.

- Может ли антропоморфизм отражать действительность? - спросил Лингман.

- Все антропоморфизмы подразделяются на ложные и частично истинные в отдельных ситуациях.

Большего они не добились. Морран с Лингманом мучились еще несколько часов, но истина ускользала все дальше.

- Ну что же, теперь моя очередь, - сказал Владимир и встал перед Ответчиком, скрестив руки на груди.

- Ну-ка, дружок, почему наш мир трехмерен?

- Трехмерность мира - антропоморфизм. Это не более чем иллюзия.

- Й-а-я.., - радостно заорал Владимир. - Вот я тебя и расколол. - Почему в трехмерном мире действуют законы сохранения?

- Законы сохранения вытекают из трехмерности мира. Это не более чем ограниченность проекции.

- Правильно, - сказал Владимир. - Умница.

- Послушайте, Владимир, вы же видите, что все это чудовищный обман. Отрицать законы сохранения - это уж слишком, - угрюмо вставил Морран.

- Не мешайте. Правильно ли мы поступили, притащившись сюда?

- Это не может рассматриваться, как ваша заслуга. Ваш приход сюда был предопределен.

- Ты, конечно, пятимерный?

- Для вас - да.

- Имеет ли наше существование смысл?

- Естественно, только объяснить его в привычных для вас терминах затруднительно.

- Можем ли мы рассчитывать выполнить предназначенное для нас?

- Никаких запретов нет.

- И мы перестанем быть людьми?

- Вы станете другими, не такими, как сейчас.

- Это страшно?

- Не преодолев страх, нельзя обрести понимание смысла жизни.

- Мешает ли трехмерность нашего мира выполнению смысла жизни?

- Вопрос лишен смысла.

- Значит ли это, что смысл нашей жизни в преодолении трехмерности?

Неожиданно экран стал медленно темнеть. Ужас охватил Владимира. Никакой это был не экран. Это был вход в пещеру? За черным пятном угадывалась бесконечная бездна.

- Проходи, - это было последнее слово, сказанное Ответчиком.

- Вставай, дорогой! Владимир Анатольевич открыл глаза. Он находился в своей комнате на 3 линии Васильевского острова, где ему и полагалось быть согласно заведенному положению вещей.

Жена склонилась над ним и ласково улыбалась. Никаких космических кораблей, никакого космоса...

Космоса? Почему космоса? Владимир Анатольевич удивился. Сон, что ли, был на космическую тему? За завтраком Владимир Анатольевич медленно пережевывал яичницу, без особого раздражения наблюдая за обязательным ежедневным ритуалом "сынок неторопливо собирается отправиться в школу". Он попытался вспомнить свой сон. О космосе. Что-то связанное с Шекли, кстати, как и у Алеши. Рассказ называется... Нет, не вспомнил.

Позднее, уже на работе, во время семинара по проблеме компьютерного обучения в средней школе, сон неожиданно стал всплывать из подсознания, словно льдинка, то одним своим краем, то другим.

Рассказ назывался "Задать вопрос", написал его действительно Шекли. Речь в нем шла о некоем Ответчике, который знал ответы на абсолютно все вопросы.

И я, конечно, оказался самым сообразительным, как это и полагается, с иронией отметил Владимир Анатольевич. Жаль, что это произошло только во сне, и кроме меня об этом никто больше не знает. Впрочем, ничего принципиально сложного в общении с Ответчиком не было. Достаточно было сообразить, что наши факты, установлением которых мы так гордимся, для вселенной бессмысленны, поскольку то, что мы считаем объективным, для Вселенной чаще всего субъективно, и наоборот, объективное для Вселенной - субъективно для нас. И вопросы, естественно, должны были быть по возможности субъективными. Расширяется ли Вселенная? Для Ответчика этот вопрос бессмысленен. А вот то, что земляне пришли за ответом - факт.