Эдгар Берроуз: Красный ястреб

— Дождливое Облако думает, что земля круглая как апельсин.

— Если бы это было так, мы свалились бы с нее, — сказала она.

— Да. И вся вода стекла бы, — добавил я.

— Я чего-то не могу понять, — признал он, — и все же мне кажется, что я прав. Мы очень многого не знаем. Налла говорит, что если бы земля была круглая, с нее стекла бы вся вода. А вы уверены, что вода всегда стекает с холмов вниз? Как же она попадает снова наверх?

— Снег и дождь, — быстро ответил я.

— Откуда они берутся?

— Я не знаю.

— Мы многого не знаем, — вздохнул Дождливое Облако. — Нам некогда размышлять. Мы все время воюем. Я буду рад, что некоторые из нас смогут сидеть спокойно и думать, когда мы сбросим Калькаров в море.

— Мы знаем, что древние знали очень много, но помогло ли им это? Я думаю, что мы счастливее их. Они должно быть очень много работали, чтобы создать то, что они создали и узнать то, что узнали. Но они не могли есть больше, чем мы, спать больше, чем мы, пить больше, чем мы. И теперь они навсегда ушли с земли. И все сделанное ими тоже ушло. И знания их забыты навсегда.

— Когда-нибудь уйдем и мы, — сказал Дождливое Облако.

— И мы оставим столько, сколько и они для будущих поколений, — заметил я.

— Может ты и прав, Красный Ястреб, — сказал Дождливое Облако. — И все я не могу не думать над непонятными вещами и явлениями.

Второй переход мы тоже сделали ночью, и он был намного длиннее, чем первый. Яркая луна освещала пустыню. Третий переход был в двадцать пять миль, а четвертый, самый короткий, всего в десять миль. После этого мы оставили дорогу древних и пошли прямо на юго-запад вдоль серии колодцев. Эти переходы были совсем короткими. Вскоре мы пришли к озеру, которое наши рабы называли Медвежьим.

Путь был хорошо нам известен и мы знали наперед, что ждет нас. Мы знали, что сейчас нас ждет очень сложный и трудный участок пути, так как нам придется идти по каменистой пустыне и пересечь горный хребет. От одного источника воды до другого здесь было миль сорок пять.

Даже для одинокого всадника путь был сложным, а для громадного каравана со стадами овец и коров, он был вообще непроходимым. Каждое животное тащило на себе запасы еды для себя, так как мы не могли полагаться на то, что в пустыне найдется трава, которой хватит на такой большой караван. Но воду для всех мы, естественно тащить не могли. Мы брали с собой воду только для женщин и маленьких детей.

Перед этим переходом мы отдыхали весь день и вышли в три часа до захода солнца из пятидесяти лагерей в пятьдесят параллельных колонн. Все, и мужчины и женщины и дети, были на лошадях. Маленькие дети сидели вместе с матерями. Стада медленно двигались позади основного каравана, а за ними ехал небольшой отряд воинов.

Сто человек ехали во главе колонны. Их обязанностью было найти место для стоянки до прихода основного каравана и наполнить сосуды с водой.

Мы взяли с собой только нескольких рабов, которые изъявили желание не расставаться со своими хозяевами. Большая часть рабов предпочла остаться и мы с радостью позволили им это, так как лишний рот в таком путешествии будет обузой, а в стране Калькаров мы быстро найдем им замену.

Через пять часов наша колонна растянулась на десять миль, но мы не боялись нападения людей: пустыня была нашей лучшей защитой от них. Только мы, жители пустыни, знали все пути в ней, знали, где можно найти воду, могли существовать в этой безжалостной жесткой местности.

Но у нас были в пустыне враги и сейчас они буквально окружили наши стада кордоном из сверкающих глаз и клыков. Это были волки, койоты, шакалы. Иногда им удавалось схватить отбившуюся от стада овцу и корову. И тогда несчастное животное было буквально разорвано на куски. Женщину или ребенка тоже могла постигнуть такая судьба. и даже одинокий воин подвергался большой опасности. Если бы эти звери сознавали свою силу, думал я, они могли бы объединится, и тогда мы не смогли бы противостоять им. Их было много, слишком много. Стаи в тысячи хищников постоянно сопровождали нас. Но страх перед людьми был в их крови. Сотни лет мы уничтожали их без жалости, и теперь только большой голод или безвыходное положение могли заставить их напасть на вооруженного человека. Все время пути они заставляли нас держаться настороже. Наши собаки тоже были заняты тем, что отгоняли их. Койоты и волки были легкими жертвами для наших собак, но бродячие собаки были такие же сильные как и наши собаки, и больше всего мы боялись их. Все наши собаки на время пути были собраны в стаю в две тысячи штук. В лагере они постоянно дрались между собой, но в пути — никогда. Они не тратили силы без цели. У собак каждого клана был свой вожак, старая сильная опытная собака. В стае нашего клана вожаком был пес Лони, принадлежащий Грифу. В его стае было пятьдесят собак. Лони с двадцатью пятью собаками прикрывал тыл, а остальные двадцать пять собак он заставил охранять фланги.