Эдгар Берроуз - Красный ястреб

Калькары называли это кресло троном, так как на нем сидел правитель. Но тогда я этого не знал.

Меня подвели к этому Калькару. У него было тонкое лицо, длинный тонкий нос, жестокие губы и пронзительные глаза. Правда черты лица его не были лишены приятности. Должно быть в его жилах текло много американской крови. Охранник остановил меня перед ним.

— Это он, Джамадар, — сказал вождь, который привел меня.

— Кто ты? — спросил Джамадар, обращаясь ко мне.

Тон его не понравился мне. Он был слишком диктаторским. Я не привык к такому тону, ведь выше Юлианов не было никого. И я не ответил ему.

Он повторил свой вопрос с гневом. Я повернулся к вождю Калькаров, который стоял рядом со мной.

— Скажи этому человеку, что он говорит с Юлианом. И мне не нравится его манера говорить. Пусть он спрашивает другим тоном, если хочет получить ответ.

Глаза Джамадара сузились. Он приподнялся со своего кресла.

— Юлиан! — воскликнул он. — Вы все юлианцы, но ты — Юлиан! Ты высший Вождь юлианцев. — Скажи мне, — тон его стал почти дружеским, ласковым. — Ты Юлиан, Красный Ястреб, который повел орды пустыни на нас?

— Я Юлиан Двадцатый, Красный Ястреб. А ты?

— Я Ортис, Джамадар.

— Много времени прошло с последней встречи Юлиана и Ортиса, — сказал я.

— И они всегда встречались, как враги, — заметил он. — Я послал за тобой, чтобы предложить мир и дружбу. Пятьсот лет мы вели бессмысленную никому ненужную войну из-за того, что два наших предка ненавидели друг друга. Ты Юлиан Двадцатый, я Ортис Шестнадцатый. Мы никогда не видели друг друга и тем не менее должны быть врагами. Глупо!

— Между Ортисом и Юлианом не может быть дружбы, — холодно сказал я.

— Может быть мир, — ответил он. А дружба придет позже. Может быть после того, как мы с тобой умрем. В этой богатой стране есть место для всех. Возвращайся к своему народу. Я пошлю с тобой свиту и богатые подарки. Скажи им, что Калькары могут разделить эту страну с Янки. Ты будешь править своей половиной страны, а я другой. В случае необходимости мы будем помогать друг другу людьми и лошадьми. Мы может жить в мире и наши народы будут процветать. что ты скажешь?

— Я прислал свой ответ вчера, — сказал я. — Сегодня он будет таким же. Единственный мир, который может быть между нами, это мир смерти. В этой стране будет только один правитель. И это будет Юлиан. Если не я, то следующий в моем роду. В мире нет места Калькарам и Янки. Триста лет мы гнали вас к морю. Вчера мы начали последний поход и не остановимся, пока последнего из вас, тех, кто разрушил старый мир, не сбросим в море. Таков мой ответ, Калькар.

Он вспыхнул, затем побледнел.

— Ты не знаешь нашей силы, — сказал он после минутного молчания. Вчера вы застали нас врасплох, но даже и тогда не сумели победить нас. Ты не знаешь, как кончилась битва. Ты не знаешь, что после твоего пленения твои воины были загнаны в горы. Ты не знаешь, что они уже просят мира. Ты спасешь и их жизни и свою, если примешь мое предложение.

— Нет, ничего этого я не знаю. И ты не знаешь, — презрительно ответил я. — Но я знаю, что ты лжешь. Ложь всегда была на знамени клана Ортиса.

— Уберите его! — крикнул Джамадар. — Пошлите письмо его людям: я предлагаю мир на следующих условиях — они получат часть этой страны по одну сторону от линии, проведенной от главного ущелья до моря. Я буду владеть другой половиной. Если они примут мое предложение, я верну им их вождя. Если откажутся, то вождь попадет в руки палача. Напомни им, что не в первый раз Ортис посылает Юлиана к палачу. Если они примут предложение, то между нашими народами всегда будет мир.

Меня снова отвели в хижину, где старая рабыня и я проспали до утра. Проснулся я от страшного шума на улице. Люди бегали туда-обратно, кричали, ругались, слышался топот копыт лошадей, звон оружия. Откуда-то издалека донесся знакомый звук и сердце мое забилось учащенно. Это был мерный гул боевых барабанов и боевой клич моего народа.

— Они идут, — сказала она. — Хуже, чем эти, они не будут. Нам уже пора сменить хозяев. Давно уже пора сменить хозяев. Давно, очень давно нами правили прежние. И говорят, что они были хорошие хозяева. Но до них были другие, и перед теми тоже другие. Все они приходили и уходили, а мы оставались.

Мы всегда были здесь, как койоты, как олени, как горы. Мы принадлежим этой земле. Когда уйдут последние наши хозяева, мы все равно останемся. Мы будем здесь, как были с самого начала. Они приходят, смешивают свою кровь с нашей, но через несколько поколений в нас не остается ни капли их крови. Все побеждает наша медленная уверенная кровь. Вы тоже придете и уйдете, не оставив после себя ни следа. Вы будете забыты, а мы все еще будем здесь.