Алексей Бессонов - Сожгите всех!

– Я тоже весь в грязи, – перебил его излияния Маркелас.

– А я с оружием, – встряхнул излучателем Андрей. – Дальше что?

– Но законы...

– Господи, объясни ему, Ник, – вздохнул Андрей. – Я не могу, сорвусь.

Маркедас терпеливо разъяснил Коннору те нюансы местного законодательства, которые так разительно отличали его от Закона Конфедерации. Трясущийся парень внимал ему со всем почтением, на которое только был способен, но Андрей отчетливо видел, что на самом деле он ни черта не понимает. Не потому, что тупой, а – так воспитали.

– Все, Ник, поехали, – решил он, когда шериф наконец закончил. – Я не верю, что этот маленький говнюк чему-то научится, но свои мозги мы ему, к сожалению, не вложим. Так бывает...

– Послушай, – спросил шериф, когда Огоновский вырулил на дорогу, ведущую к его усадьбе, – а что ты имел в виду, когда нес всю эту ахинею про строй, про погоны? Я тебя ни хрена не понял.

– Было дело, – зловеще усмехнулся Андрей. – Наш начмед расстрелял такого же, как этот, мальчишку лейтенанта, который заявил, что устал, и наотрез отказался идти к себе в ортопедию. А мы тогда оперировали по двадцать часов в сутки – доходило до того, что я боялся пришить кому-нибудь хрен вместо носа... боевая высадка. Начмед наш был суров парень, да уж...

– Это от него? – вдруг понял Маркелас, ткнув пальцем в табличку на прикладе излучателя.

– От него, – коротко ответил Огоновский. – Я еще подполковником был, начальником хирургии корпуса...

Тот вечер, когда начался кошмар, Андрей Огоновский запомнил на всю жизнь. Было на редкость тихо. Занудливый редкий дождик, что весь день поливал степи и болота, к закату утих, тучи рассеялись, и далеко за холмами даже выглянуло солнце. Андрей отправил домой выписанного больного, прошелся по пустому амбулаторному покою – потом он много раз ловил себя на мысли, что люди словно бы чуяли приближающуюся беду и не хотели болеть: в его особняке не осталось ни одного пациента, – снял с себя халат и распорядился об ужине. Пока Лалли и Ханна накрывали на стол, он вышел в сад. Холодный, совсем уже зимний ветерок шевелил ветвями облетевших деревьев. Огоновский прошелся по вымощенной камнем дорожке, автоматически отметил про себя, что весной следует подравнять кустарник, и остановился возле калитки, ведущей на мрачный, серый пустырь, простиравшийся до самых болот. И в это мгновение он услышал шум мотора.

Тяжелый грузовик, купленный, вероятно, в уходившем с планеты учебном корпусе десанта, несся как угорелый, не жалея подвески. Резко повернувшись, Андрей поспешил к аллее, расположенной с противоположной стороны. Грузовик встал возле самых ворот, и из кабины вывалился окровавленный юноша в разорванном флотском комбинезоне. На погонах висели лычки унтер-офицера.

– Доктор, – прохрипел он, – доктор, там...

– Что?! – Андрей узнал его – это был сын одного из крупных фермеров, чье семейство обитало на самом краю округи, почти на болотах.

– Они пошли на нас... все.

– Кто – все? Идем в дом. Ты ранен?

Чуть отдышавшись, парень жадно выпил стакан пива и упал на подставленный стул. Поспешно осмотрев юношу, Огоновский убедился, что кровь на комбезе принадлежит не ему.

– Вся болотная мразь, доктор. И с ними еще какие-то, чужие. Все бегут. Шериф приказал мне ехать к вам и сказать, чтобы вы укрылись в шахтах. Он сказал, что вы знаете, где. Я должен отвезти вас и ехать в Змеиный лог, там собираются все наши.

– Сколько их? – спросил Андрей, бегло просчитывая шансы: да, с тремя женщинами не уцелеть, надо смываться. Эх, книг жалко!

– Их больше двух тысяч, доктор.

– Сколько?!

– Две, может, даже больше. Так сказал Маркелас. Они напали сегодня утром, полностью сожгли Коноплянку и пошли дальше, но из поселков все успели уехать. Сейчас они сидят в Фелморе. – Шеф-попечитель знает?

– Конечно. Но я не слышал, что он будет делать. Давайте грузиться, доктор...

Через полчаса, закинув в грузовик все самое ценное и необходимое и водрузив поверх ящиков женщин, Андрей запрыгнул в кабину, положил на колени излучатель и вздохнул:

– На север. Ты знаешь, где находятся старые шахты Изерли?

– Бывал когда-то, пацаном еще. Найду.

Их путь лежал в обход болот, в тот край, где когда-то, очень давно, начиналась добыча руд Гринвилдоу. Частично выработанные шахты были брошены владельцами, поселки давно разобраны – годы назад Андрею уже приходилось скрываться в темном лабиринте подземных нор.

Глядя на размокшую, едва видимую дорогу, Огоновский думал, сколько ему придется просидеть в земле на этот раз. Две тысячи человек – это значит, что разбойничьи вожаки привели сюда своих ублюдков из других мест. С такой толпой Маркелас не справится, но с другой стороны, сейчас все организовано гораздо лучше, чем раньше, и к утру наверняка пожалуют полицейские силы из столицы. Там есть отряды, специально выдрессированные для проведения очистительных операций – мобильные, хорошо вооруженные, безжалостные. Здесь редко думают о проведении предписанных законом следственных действий, бандитов просто расстреливают на месте, а трупы стаскивают в болота – люди фактически исчезают бесследно, да и кто станет их искать?