Уильям Гибсон - «Если», 1995 № 01

И все-таки почему-то он не отваживался ступить на серебристый песок. Однако вовсе не потому, что от радости лишился рассудка.

Время пришло. Да, но, может, не совсем то, о каком говорилось в Пророчестве? А вдруг что-то изменилось? Ибо Пророчество и его смысл вполне могли быть искажены этим самым временем. Следует действовать с большой предусмотрительностью. Ведь он, Скилтон, учитель племени!

Чудо-Птица мерцала разноцветными вспышками. Голубая, красная, золотистая, янтарная, снова золотистая. Непрерывно струящиеся, плавно переходящие один в другой цвета и вдруг…

Пшшш! Хлоп!

Из Чудо-Птицы изверглись яркие разноцветные струйки, напоминающие тонкие веточки, и через несколько минут часть плоти Чудо-Птицы всосало внутрь, образовав в боку круглое отверстие. Из этой черной дырки вылезло длинное существо и медленно поползло вниз, пока не уперлось в серебристый песок.

Затем… что-то более мелкое (еще одно существо?) выскочило из дыры, сбежало вниз по длинному вытянутому существу, спрыгнуло на песок и, уперев лапы в бока, обернулось к Чудо-Птице.

— Черт возьми эту вонючую электроцепь! — завопило оно.

Слова были произнесены вслух .

Стоящие торчком усики-антенны Скилтона завращались.

Вслух? Голосом? Не мысленно, как было принято у соплеменников Скилтона, а голосом, наподобие криков глупых халфеев, когда те жрут или убегают. Мало того, что это совсем не соответствовало нормальному способу общения, оно никак не вязалось со смыслом самого Предсказания. Совершенно непонятно. Любой соплеменник Скилтона мог выразить мысль, не сотрясая понапрасну воздух, и передать при этом куда более глубокий и точный смысл высказанного. Очень странно.

Существо поменьше вытащило какой-то прутик из Чудо-Птицы. Скилтон настроился на излучение мозга существа и обнаружил там мысли ! Оно не только производило звуки, оно еще и мыслило! Совершенно непонятно.

Скилтон тут же узнал, что прутик — это «контроллер электросвязи банка данных дисплея обшивки с силовой установкой», а черная дырка — просто-напросто «ремонтный отсек», однако абсолютно не понял, зачем они нужны. Однако раз эти вещи существуют, значит, в них имеется необходимость, ибо Скилтон хорошо помнил основное правило Левуса: «Непонимание — не есть бессмыслица. Следи за каждым движением, не суетись, действуй осознанно и тогда добьешься цели!»

Существо наложило лоскут шкуры поверх кожи Чудо-Птицы, и игра красок, сопровождаемая грохочущим лязгом, прекратилась.

— Опять, наверное, фиксатор чертов, — произнесло существо, со странным выражением поглядев на Чудо-Птицу. Мозг существа почему-то излучал чувство удовлетворения, что противоречило эмоциональному оттенку высказывания.

«Что-что?» — возникла мысль слонощенка второго помета по имени Калона.

«Молчи, наглец!» — Скилтон тотчас мысленно осадил выскочку. Это же благословенные Лэмы. Никогда в них не сомневайтесь, никогда не задавайте им глупых вопросов и никогда не позволяйте своим жалким мыслишкам перечить им, ибо они всемогущи и запросто нашлют на вас смерть за ваш невоздержанный язык, если вы не станете поступать так, как я вам говорю!

«Но, Скилтон…»

«Молчи, сопляк! Или желаешь, чтобы я отдал тебя Птице?»

«Чудо-Птице?»

«Просто Птице, дурак!»

Юный нахал отполз, раболепно извиваясь.

Слова Скилтона были смелы и проникнуты верой в Лэмов. Пусть в его собственные мысли и закрадывались некоторые сомнения, но он изо всех сил старался прогнать сии недостойные чувства, а уж молодежь и подавно не должна сомневаться ни на йоту. Ибо если они начнут колебаться. Представлений больше никогда не будет. Иногда и сам Скилтон начинал задумываться, а были ли Представления вообще, однако гнал от себя подлые мысли, ибо Представления олицетворяли золотую эпоху. Потому-то он обязан доверять своим куда более глубоким чувствам и отвергать недостойные помыслы: так лучше для всех, и для него самого, и для молодняка, и даже для испорченно-мыслящих взрослых соплеменников, уныло тащившихся с предгорья к пустынной равнине серебристых песков.

Скилтон опять посмотрел на Чудо-Птицу, но тут вдруг взрыв звуков и мыслей буквально оглушил его.

Существо поменьше снова влезло наверх по Другому, длинному и опирающемуся на песок существу, засунуло голову внутрь Чудо-Птицы и закричало — опять голосом !

— Мардж! Эй, Мардж! Вылезай, публика ждет!

После чего вытащило голову из черной дыры и через плечо покосилось на Скилтона и топчущийся за ним молодняк.