Дэвид Клири - «Если», 1996 № 12

— Гнездо-протухло, — проверещал фукиан. Она поняла его, несмотря на молчание синтезатора. — Верные-должны-бежать.

Она ухватилась за его толстый хвост и последовала за ним.

Фукиан набрал огромную скорость, протискиваясь в самые узкие проходы и делая резкие повороты. Дважды он чуть не потерял крохотную девушку. Но Сарри не жаловалась и крепко держалась. Когда они добрались до воздушного шлюза, она поспешно надела скафандр, а потом помогла грузному соратнику облачиться в свое громоздкое защитное одеяние.

Выбравшись из последних сил на лед, они в изнеможении замерли.

На льду стояли два планетохода. Один из них, оснащенный навесными строительными захватами, умело разбирал второй. В прозрачной кабине первого планетохода показался Эджи.

— Добро пожаловать, — обратился к Сарри его радиоголос. — У нас изменились планы, дитя мое. Поторапливайся.

А Сарри изменила воля. Ей казалось, что она в любое мгновение может превратиться в неподвижную статую. Несмотря на сервооснащение всех суставов скафандра, она не смогла перейти на бег. Фукиан ковылял теперь позади нее. Девушка то и дело останавливалась, чтобы взглянуть на колоссальный звездолет. Вся ее прежняя упорядоченная жизнь с твердым представлением о том, где она находится и что собой представляет, осталась в прошлом. Сама она не столько боялась будущего, сколько жалела себя. Даже когда в распахнутом воздушном шлюзе появилась человеческая фигура, она не испытала страха. Фигура приложила к плечу какую-то трубку, которая выплюнула пламя. Сарри с отрешенным любопытством наблюдала за выпущенным снарядом. Тот шлепнулся неподалеку от нее на лед, покрутился волчком и замер. Стреляли, судя по всему, из самодельного оружия. Упав на колени, Сарри с немым ужасом смотрела на снаряд, затем защитные реакции все же сработали: она вскочила, развернулась, чтобы бежать, но тут снаряд разорвался. Ее отшвырнуло очень далеко, она летела с раскинутыми руками, словно в нелепой попытке обрести крылья.

— Он хотел тебя убить, — сказал ей Эджи.

Робот и Сарри находились внутри планетохода. На ней по-прежнему был скафандр. Она лежала на левом боку — на который и плюхнулась. В кабине обосновался фукиан, умело орудовавший рычагами.

— Если у тебя есть сомнения, — произнес Эджи проникновенно, можешь сама посмотреть. Гляди.

Он включил монитор, и она увидела всю недавнюю сцену, только заснятую из планетохода: вот она делает шаг к снаряду, вот отскакивает… Потом вспыхнул взрыв, только не такой ослепительный, как ей запомнилось. Увидела она и то, какая участь постигла стрелявшего. Эджи применил один из своих приборов, о назначении которого она раньше не имела понятия. Устройство походило на толстую блестящую пушку. Пушка сфокусировала на скафандре бунтовщика мощный пучок света и тотчас прожгла его; тело, находившееся внутри, мгновенно испарилось.

Сарри скорчила гримасу и еле слышно спросила:

— Кто это был?

Эджи назвал имя. Она вспомнила его внешность и удивленно подумала: «Зачем специалисту по нервной системе внеземных организмов убивать меня?»

Робот был не менее озадачен, хотя и по-своему.

— Объект их ненависти — я. — Он был готов взвалить на себя любую тяжесть. — На тебя они покусились непреднамеренно. Это только доказывает, как быстро все рухнуло. Невообразимо и трагично.

Сарри обнаружила, что способна сидеть, не испытывая сильной боли.

— Нам не следовало сюда лететь, — заключил робот. — Я виню в случившемся одного себя. Если бы я мог предвидеть, что здесь обнаружится, мы бы не приблизились к этому месту и на десять парсеков.

— А как же Наврен?

— Да, тут ты права. Этот умник заметил одно важное обстоятельство. Тепло океана, конечно, чисто искусственного происхождения. — Помолчав, он выпалил с почти искренней радостью: — Он уловил истину! Возможно, это случилось еще до отлета с «2018СС».

— Я о другом, — сказала Сарри, качая головой. — Я хотела спросить, считаешь ли ты Наврена виновным?

— Виновным в том, что он поступил согласно своей натуре? Нет, никогда! — Бесстрастный робот не располагал способами внешне Проявлять свои чувства, однако в его голосе прозвучал неподдельный ужас. — Ошибки, если о таковых можно говорить, способны совершать одни Наставники. В данном случае — я. Я оснастил этого парня слишком совершенным набором новых генов, хуже того, позволил ему питать иллюзии. В особенности иллюзию неуязвимости. — Помолчав для большей выразительности, он закончил: — Вина никогда не ляжет на тебя, дитя мое. Или на них. Виноват всегда только я.