Фредерик Браун - Марсиане, убирайтесь домой!

- Сколько? - спросил Тримбл, поднимая колоду.

- Одну, - ответил Джордж, сбрасывая лишнюю карту. Однако Тримбл так и не подал ему новую. Внезапно с другой стороны стола Уолт Грейнер произнес каким-то странным голосом:

- Господи Боже!

Все на мгновенье замерли. Потом уставились на него и тут же быстро повернулись, чтобы увидеть, на что он пялится.

Марсиан было двое. Один сидел на лампе, стоявшей на полу, другой стоял на приемнике.

Джордж Келлер, хозяин дома, первым пришел в себя, может, потому, что почти поверил в сообщение, переданное по радио.

- П-привет, - неуверенно сказал он.

- Привет, Джонни, - ответил марсианин с лампы. - Слушай, бросай-ка ты карты.

- Да?

- Точно говорю, Джонни. У тебя семерки и тройки, и ты купишь до фула, потому что сверху лежит семерка.

Тут вмешался второй марсианин:

- Это просто, Джонни. Ты отдашь штаны за свой фул, потому что вот этот субчик... - он указал на Гарри Уэйнрайта, открывающего торговлю, - ...вошел с тремя вальтами, а вторая карта в колоде - валет. У него будет каре.

- Можешь сыграть и убедиться, - добавил первый марсианин.

Гарри Уэйнрайт поднялся и бросил на стол перевернутые карты - в том числе три валета. Вытянув руку, он взял колоду у Боба Тримбла и вскрыл две первые карты. Это были семерка и валет.

Как и было сказано.

- Думал, мы тебя дурим, да, Джонни? - спросил первый марсианин.

- А-а, чтоб тебя... - Уэйнрайт двинулся к ближайшему марсианину, под рубашкой его перекатывались мускулы.

- Успокойся! - окликнул его Джордж Келлер. - Гарри, помнишь сообщение по радио? Ты не сможешь их выкинуть, если не можешь коснуться их тела.

- Верно, Джонни, - признал марсианин. - Покажешь себя даже большим болваном, чем всегда был.

Опять встрял второй:

- Что ж вы не садитесь играть? Мы вам поможем, всем играющим.

Тримбл поднялся.

- Один твой, Гарри, - со злостью бросил он. - Я возьму второго. Если радио сказало правду, мы не сможем их выбросить. Но попытаться не мешает...

Не помешало. Но и не помогло.

Во всех странах в ту ночь - или в тот день, если говорить о восточном полушарии, - максимальные людские потери были среди солдат.

На всех военных объектах караулы применили оружие. Одни часовые кричали: "Стой, кто идет!" а потом стреляли, но большинство открывало огонь сразу и палило до опустошения магазинов. Марсиане смеялись, да еще и подзуживали их.

Солдаты, не имевшие под рукой оружия, побежали за ним. Некоторые взяли гранаты. Офицеры использовали пистолеты.

В результате среди солдат началась жуткая бойня, а марсиане пострадали разве что от грохота.

Самые же страшные моральные муки испытывали офицеры, ответственные за секретные военные объекты. В зависимости от остроты своего ума они быстро или медленно понимали, что нет больше никаких секретов. Только не от марсиан. А поскольку марсиане обожали сплетничать, то и вообще ни от кого.

Дело даже не в том, что они интересовались военными делами как таковыми. В сущности, на них не произвели никакого впечатления ни дислокация установок для запуска ракет с ядерными боеголовками, тайных складов атомных и водородных бомб, ни знание секретных документов и тайных планов.

- Слабовато, Джонни, - сказал один из марсиан, сидя на столе генерала, командующего базой Эйбл, в те времена наглухо засекреченной. - Слабовато. Со всем, что у тебя есть, ты не справишься даже со стойбищем эскимосов, если они будут знать, как вахрать. А мы можем их научить, учитывая все ваши игрушки.

- А что такое это ваше вахрание?! - рявкнул генерал.

- Не твое собачье дело, Джонни. - С этими словами марсианин повернулся к одному из своих; всего в кабинете их было четверо. - Эй! - позвал он. - Квимим к русским, посмотрим, что есть у них. А заодно расскажем им кое-что.

Двое марсиан исчезли.

- Послушай, - сказал третий четвертому, - вот это цирк! И принялся читать вслух сверхсекретный документ из запертого сейфа в углу комнаты.

Его коллега презрительно рассмеялся.

Генерал тоже рассмеялся, но без презрения. Он так и смеялся, пока два адъютанта тихонько выводили его.

Пентагон превратился в сумасшедший дом, равно как и Кремль, хотя, надо признать, ни одно из этих зданий особо не привлекло к себе марсиан.

Марсиане были так же беспристрастны, как и вездесущи. Никакие места не интересовали их больше других. Белый ли Дом, публичный ли - не имело значения.

Ничто не интересовало их больше или меньше, будь то объекты в Нью-Мексико, где строилась космическая база, или подробности сексуальной жизни беднейшего кули из Калькутты.