Сергей Гатаулин - Вирус

— Иван Васильевич, уберите Ванькина! — Жора повернулся к своему прибору и, округляя глаза, громко присвистнул: — Ие-ма-йе, но этого не может быть! Что за?!.

— Он тыкал пальцем в маленький экран. — Шеф! С винтов валится инфа — десятки гигов в секунду. Это либо глюк, либо кто-то сосет данные со скоростью… да не может быть такой скорости! — Жора затряс головой, прогоняя наваждение.

— Отключай систему! — завопил Коваль, приближаясь к озадаченному компьютерщику. — Они пытаются сбросить информацию.

Ванькин замер, перемещая взгляд с профессора на хакера, словно решал, на кого обрушить свой гнев в первую очередь.

— Но так нельзя! Дайте хотя бы попытаться! Мы взломаем ее, — умолял раскрасневшийся от возбуждения Жора.

— Нельзя вырубать! — поддержал его второй компьютерщик. — Если сейчас отключим, никогда не узнаем, кто здесь хакерил.

Полковник навис над Жорой:

— Я сказал, отключай питание! Опять на нары захотел, сопляк?!

Бледный Жора, не обращая внимания на угрозы, тиранил клавиатуру, с невероятной скоростью выколачивая из клавиш невидимые символы; до того момента, пока мощный толчок не сбил его со стула, и лишь после этого он, осознав свое бессилие, заорал:

— Бейрут! Там бомба на выходе, — типа той, что ты юсовцам ставил. Отрубим компы, вакуум черпать ведрами будем. Попробуй таймер удлинить! Нельзя убивать бога!

Профессор повернулся к Бейруту. Долговязого специалиста мгновенно стало значительно меньше — настолько мало, что над монитором торчала только его взъерошенная макушка. Несмотря на то, что хакерская терминология для профессора была родной, он, как ни морщил лоб, не смог понять смысла последних слов. Стараясь не терять хакера из вида, он быстро прошел к его рабочему месту. Бейрут распластался над столом, выбивая виртуозное барабанное соло на клавиатуре. Мелькавшие в воздухе пальцы сливались в размазанное пятно, вызывая невольное восхищение у видавшего виды профессора. Все время, пока происходило беззвучное противостояние, его терзал один вопрос: «Почему абсолютно посторонние мальчишки так самоотверженно встали на защиту его Синариона?»

Славка, Жора, Бейрут, Дмитрий — на первый взгляд совершенно непохожие друг на друга молодые люди, разные по возрасту и темпераменту. Однако все они в чем-то схожи: живут в одной плоскости, в одном ритме, с общей идеей, словно одна команда. Самоотверженная отдача всего себя ради того, что достойно восхищения, — вот их девиз. Каким-то внутренним чутьем они воспринимают то, что ему, известному профессору и покрытой пылью знаменитости, увидеть не дано. Вот где разгадка! Вот почему нельзя убивать бога! Ведь бог для них — то, что выше обыденного, то, что взлетело над серостью, разорвало границы бездарности.

Вдруг стало стыдно перед мальчишками — закостенел Кибермедведь, покрылся броней. Пацаны идут до конца, а он? Стоит, как истукан, и ждет, когда тупой солдафон разрушит дело всей его жизни.

Полковник подал знак Ванькину, и тот кинулся к Бейруту. Но и Медведев решил действовать. Схватив стоящий поблизости стул, он резким движением отправил его под ноги здоровяка. Пролетев через всю комнату, пластиковый болид врезался прямо в коленную чашечку здоровяка, едва ощутимо замедляя скорость прущего на всех парах локомотива. Но и этого времени профессору хватило для того, чтобы оказаться за спиной Бейрута.

— Поберегись, сынок! — пробормотал он, пихая кресло хакера. Громко зашуршали пластиковые колеса, и Бейрут откатился в сторону.

Вставая на пути Ванькина, профессор выставил вперед левую руку.

Фокусируя внимание на неподвижной руке, как бык на красной тряпке, здоровяк не заметил мелькнувшей ноги — и только удар в то самое место, откуда у человека растут ноги, остановил его стремительную атаку. Он крякнул, вскинул руки, запоздало пытаясь прикрыть причинное место — и в этот момент профессор правой рукой рубанул его по кончику носа. Точнее, рубанул он только в своих мыслях. Возможно, лет двадцать назад этот прием бы прошел, но в настоящем хорошо продуманный маневр запнулся о неожиданно возникшую боль в позвоночнике. Ладонь вскользь прошла по шершавой щеке и застыла в воздухе. Громила вздрогнул, удивленно распахнул глаза и с громким смешком выстрелил кулаком в открытую челюсть профессора. Хрустнули зубы, раскаленная боль затопила голову.

— Не бережете вы себя, Дмитрий Степанович, — полковник собственноручно отключал компьютер за компьютером.