Мария Мамонова: Возвращение

- И вот что - есть только один выход. Единственный.

Люди выжидающе молчали. Ни шороха в пустоте.

- Уникальный аппарат выделил две сферы - сознание и подсознание. Анализируя эти подразделы, эксперты пришли к выводу, что между ними находится неконтролируемый канал связи. От информации сознания его отделяет пленка. Что же имеем?

Никто не ответил, но он и не ждал ответа.

- Вы только на минуту представьте себе человеческий мозг, ячейки памяти, где миллионы никому не известных, никем не познанных мыслей несутся со скоростями, о которых современная наука и вовсе не имеет понятия! Загадочные отсеки, где - память. Что это такое?.. Вы понимаете? Что может быть непостижимей во вселенной, чем разум! А мы уже постигаем его. И вот - канал. Незримый, недоступный человеку, но подвластный нашим приборам. Подсознание, - он взмахнул рукой, - живет! Живет! А сознание - в пучине беспамятства. И мы, когда мы поняли, когда мы осмыслили, когда мы отвоевали принцип памяти, мы разорвем этот канал! Лазерный взрыв - и разум снова вспыхнет всей своей силой. Информация хлынет в памятный слой, но подсознание тоже будет жить, это же... универсально! Информация разлагается на бесчисленное множество копий, которые - уже - в наших руках! Что же имеем? - повторил он, в странном волнении оглядывая зал, словно не группе сотрудников говорил сейчас, а целому миру. - Да ведь только снять радиоактивность мозговых полушарий! А потом - та самая невидимая вспышка, которая перевернет устои природы, перевернет познания о мозге, докажет нашу силу!..

Он хотел что-то прибавить, но вдруг махнул рукой. Сказанное заняло немного времени, но Рукова страшно утомила эта речь: ей предшествовали бессонные ночи в лаборатории, анализы, вычисления...

Он медленно опустился в кресло и закрыл глаза.

...Очнувшись, Руков осмотрелся вокруг. Пели счетчики, лениво ползли показательные кривые. Канонова закрыли сверху второй полусферой, а сотни приборов гигантскими крыльями тыкались в ее белую поверхность. "Три, пять, восемь... - твердил размеренный голос, - слышу вас. Три, пять, восемь, даю контакт... Три..." В неясном рокоте машин бесшумными гномами скользили ассистенты. В кабелях журчали потоки дезактивационной жидкости.

- Что происходит?.. - со слабым стоном выдавил Руков. - Что за подготовки?.. Без меня!..

Возле него предупредительно выросла фигура в белом.

- Все в полном порядке, - вкрадчиво и мягко прозвучал голос. - С обоих полушарий мозга больного снят радиоактивный слой, применена обычная дезактивация. Излучатель настроен и готов к прорыву памятного канала.

- Сколько прошло минут?! - всполошился Михаил Константинович. - Это невозможно! Такую сложнейшую коррекцию...

- Восемь часов! - бойкий ответ, предполагалось, должен был успокоить собеседника, но расчет не оправдался: Руков рассвирепел.

- Кто давал данные на перевод объектива? - взорвался он.

- Лаборатория Памяти-57. Не беспокойтесь, пуск состоится вот-вот...

- Какое... - Руков задохнулся от негодования.

Человек в шлеме невозмутимо отвел его за отражательные купола; помешать было поздно, но Михаил Константинович продолжал бушевать:

- Это недопустимо! Самовольство, анархия в Институте!.. Из 57-й поснимаю всех! Агашева в первую очередь!.. Хорошо, что канальный взрыв сто раз проверен, но ведь если...

Договорить он не успел. Внезапно все смолкло, и зазвенело в ушах: так бывает, когда вдруг выключат орущий во всю мощь динамик. Тишина сдавила зал. Медленно поднялась сфера, вновь обнажив нижнюю, с человеком внутри. Сердце неприятно замерло.

...Раздался резкий сухой щелчок, ярче обычного засветили прожекторы. В остальном ни малейшей перемены. Но Руков почти физически ощущал, как страшной энергии лучи пронзают застывшего космонавта.

Сигнала не было. И все же Руков мог уловить момент, когда неслышный говорок излучателя смолк.

В следующую секунду что-то неуловимое пронеслось в воздухе. Лежащий в сфере открыл глаза. По-новому, не так, как прежде. На лице отразились попеременно все оттенки удивления. Космонавт медленно поднял руки и прижал пальцы к вискам.

Зал будто вымер. Михаил Константинович боялся шевельнуться.

Неожиданно звездный летчик качнулся и с резким выкриком спрыгнул вниз.

Ассистенты повскакали с мест.

Космонавт, раскинув руки, рухнул на пол.

...Море набегало на покатый пляж. Прозрачные волны сцеплялись и отлетали назад, сшибаясь с валунами. Сосны кренились на ветру, но им было лень оторваться от теплого песка и лететь в раскрашенное закатом небо. Было свежо и тихо. На восток под распластанными крыльями чаек торопились барашки.