Айзек Азимов - Фонд и Империя

Но теперь Фрэн придвинулся к ней ближе и произнес:

— Ну что ж, раз вы сами упомянули вес, — 57.

Он громко рассмеялся, глядя, как она вспыхнула. Потом сказал, обращаясь ко всем:

— Всегда можно определить, сколько весит женщина, по ее предплечью. Имея определенный опыт, конечно. Хотите выпить, Бэй?

— Да, кроме всего прочего, — ответила она, и они с Фрэном вышли, а Торан занялся книжными полками, выискивая новые книги.

Фрэн вернулся один:

— Она спустится позже.

Он тяжело опустился на большой стул в углу и положил свою ногу-протез на табурет перед собой. Смех исчез с его красного лица. Торан обернулся и посмотрел на него.

Фрэн сказал:

— Ну, вот ты и дома, мой мальчик, и я рад, что ты вернулся. Мне нравится твоя женщина. Она не нытик.

— Я женился на ней, — ответил Торан просто.

— Что ж, это уже другое дело, парень. — Глаза отца потемнели. — Глупо связывать свое будущее. За всю мою долгую и богатую опытом жизнь я никогда не делал подобных вещей.

Ранду перебил его, сказав из угла, где тихо стоял:

— Послушай, Фрэнссарт, что это за сравнения? До твоего неудачного приземления шесть лет назад ты нигде не задерживался на столько, чтобы речь могла идти о браке. А с тех пор кому ты нужен?

Однорукий выпрямился на стуле и горячо ответил:

— Многим, старый ты дурак…

Торан поторопился сгладить ситуацию:

— Это во многом простая формальность, отец. К тому же, в этом есть свои преимущества.

— В основном, для женщины, — проворчал Фрэн.

— А даже если и так, — не соглашался Ранду, — то пусть мальчик сам решает. Женитьба — это старая традиция жителей Фонда.

— Жители Фонда — неподходящий пример для честного торговца, — пробормотал Фрэн.

Торан снова вмешался:

— Моя жена — из Фонда. — Он перевел взгляд с одного на другого и тихо добавил: — Она идет.

После ужина разговор перешел в обычное русло, и Фрэн украсил его тремя рассказами-воспоминаниями, сдобренными кровью, женщинами, выгодными сделками и выдумками в равных пропорциях. Маленький телевизор был включен, и в нем еле различимым шепотом развивалась какая-то классическая драма. Ранду устроился поудобнее на низкой кушетке и смотрел сквозь ленивый дым своей длинной трубки туда, где Бэйта свернулась клубочком на мягкой белой шкуре, которую когда-то очень давно привезли из очередной торговой экспедиции и с тех пор расстилали только по большим праздникам.

— Вы изучали историю, моя дорогая? — любезно поинтересовался он.

Бэйта кивнула:

— Я приводила в отчаяние всех своих учителей, но все же мне удалось хоть чему-то научиться.

— Она у меня образованная, вот так, — самодовольно вставил Торан.

— И что же вы выучили? — спокойно продолжал Ранду.

— Все! Сейчас? — рассмеялась девушка.

Старик мягко улыбнулся:

— Что же, в таком случае, вы думаете о ситуации в Галактике?

— Я думаю, — сказала Бэйта кратко, что кризис, предсказанный Селдоном, неминуем, если только он связан с Планом Селдона. Это полный провал.

(Фрэн присвистнул в своем углу. «Ну и манера говорить о Селдоне!» — подумал он, но вслух ничего не сказал.)

Ранду задумчиво посасывал трубку.

— Правда? Почему вы так говорите? Я, знаете ли, тоже бывал в Фонде, когда был помоложе, и мне, как и вам, тоже приходили в голову всякие великие мысли. Но все же, почему вы так говорите?

— Ну… — Бэйта задумалась, закутав босые ноги в мягкую шкуру и удобно устроив маленький подбородок на пухлой ручке. — Мне кажется, что суть Плана Селдона состоит в том, чтобы создать мир лучший, чем древний мир Галактической Империи. Этот мир распадался три столетия назад, когда Селдон основал Фонд., и если история говорит правду, то он разрушался из-за болезни, вызванной тремя причинами: инертностью, деспотизмом и неправильным распределением товаров по Вселенной.

Ранду медленно кивнул, в то время как Торан гордо блестящими глазами смотрел на жену, а Фрэн в углу причмокнул языком и снова аккуратно наполнил свой бокал.

Бэйта продолжала:

— Если история Селдона правдива, то он предвидел полный распад Империи по своим законам психоистории, и он был в состоянии предсказать неизбежный тридцатитысячелетный период варварства перед установлением новой Второй Империи для возрождения цивилизации и культуры человечества. Цель его труда, на который он потратил жизнь, и состояла в том, чтобы создать такие условия, которые позволили бы обеспечить скорейшее восстановление всего.

Глубоким голосом Фрэн воскликнул: