Александр Марков - Отражение Улле

Орми, похоже, что-то попало в глаза. Он еще сильнее стиснул зубы и промолчал. Белолобый бережно опустил Бату на снег. Потом протянул хобот за ружьями.

У входа в ущелье лежал валун. Бату пополз к нему, оставляя в снегу кровавую борозду. Ружья, целых три штуки, он тащил за собой, и видно было, что ноша ему не по силам. Но он преодолел эти пять сажен и, притаившись за камнем, направил ствол на врагов. Стрелять было еще рано. Бату замер.

- Прощай, - сказал Элгар странным глухим голосом. - Имир видит тебя сквозь тучу.

Мамонты побежали вверх по дну ущелья. Эйле плакала. Хреса утерла сопли. Потом они услышали выстрел. Бешеный рев, грохот. Долгая тишина. Белолобый и Мама поднялись еще на четверть мили, прежде чем второй выстрел прокатился эхом по ущелью. И снова рев и грохот.

- Верный глаз у него, - сказал Кулу.

Беглецы поднимались до самой ночи и выстрелов больше не слышали. Погоня сильно отстала. Они решили остановиться на краткий отдых. Мороз стоял лютый; по счастью, тюки с гуганской меховой одеждой были на месте, и все смогли одеться потеплее. В трещинах скал кое-где торчали сухие деревца и чахлый обледеневший кустарник. Кулу развел огонь. Костер показался им настоящим чудом: никто не надеялся найти топливо так далеко на севере, да к тому же высоко в горах.

- Это еще ничего, - сказала Хреса, протягивая к огню побелевшие руки, - Прошлой зимой в горах Мару не такого лиха хлебнули. Это разве мороз.

Хреса не теряла времени даром, пока ее спутники были в Дуль-Куге. Ей удалось подстрелить пару снежных козлов, и теперь они болтались по бокам мамонтихи, связанные за рога прочной веревкой. Так что путникам было чем утолить голод.

- Куда мы теперь? - спросил Кулу мрачно, вороша палкой угли. - На носу зима. В горах только подохнуть. Чего молчишь, старый? Отвечай.

Элгар смотрел поверх голов в черное небо.

- Я узнал эти места, - сказал он спустя минуту, - Здесь проходит единственный путь через горы на восток. В давние времена на этих склонах шумели кедры и всегда было тепло, даже зимой. Глубинный жар Земли согревал долины и ущелья по обе стороны перевала. Потому-то и сейчас здесь нет вечных снегов, хотя внизу - ледник толщиной в полмили. А теплее всего было в долине Иггир. По склонам там били горячие ключи, и только дно оставалось прохладным.

- Иггир? - Орми нахмурился. - Не та ли это долина, куда спустился Улле с небес и которая теперь зовется Темной землей?

- Да, это она, - сказал Элгар. - И мы не минуем ее, если гуганяне будут преследовать нас и дальше.

- Куда ж они денутся, - буркнул Барг, - Такую силу пригнали - теперь не отступятся. А что, худо нам в этой Темной земле?

- Если б вернулся оттуда хоть кто-то живой, мы бы знали, худо ли там, - сказал Энки.

- Так надо ее обойти. Неужели другого пути нет?

- Есть, - сказал Элгар. - Был раньше, по крайней мере. Но кажется мне, что нам не миновать долины Иггир. Энки, шкура с письменами у тебя? Дай-ка ее мне.

Элгар какое-то время водил пальцем по знакам, беззвучно шевеля губами.

- Вот оно, смотрите: "И все же для того, кто осмелился бросить вызов Губителю, нет иного пути, нет иной цели; куда бы ни шел он, судьба приведет его в долину Иггир. Мрак, покрывающий Землю, исходит оттуда".

- Судьба, - проворчал Кулу. - Какая такая судьба? Не верю я в эти бредни. Я не боюсь ни гуганян, ни марбиан этих вонючих - никого. Но и без толку подыхать неохота. Если там, в этой поганой долине, верная смерть и ничего больше - зачем туда лезть?

- Правильно, - сказала Эйле с усмешкой. - Как ты говорил, Элгар? Мы должны поступать по совести и быть честными перед собой? Так вот: по совести люди на бессмысленную смерть не ходят. А если судьбе угодно все же загнать нас в долину Иггир, то это уже ее забота. Предоставим это ей.

- Кому? - не поняла Хреса. Эйле смерила ее взглядом.

- Судьбе, Хреса, судьбе.

И больше в тот вечер никто не сказал, ни слова.

Еще три дня они поднимались. Иногда, взобравшись на высокий уступ, видели внизу погоню. Гуганяне хоть и сильно отстали, но не собирались сдаваться.

- Ишь как уверенно ползут, - заметил Барг. - Особо и не торопятся. Как будто мы уже у них в руках.

- Наверное, тоже верят в судьбу, - сказала Эйле. - Или просто знают, что нам некуда деться.

И ее слова, судя по всему, были недалеки от истины. Спрятаться от преследователей было негде, и отряду оставалось только подниматься все выше и выше. Свернуть они тоже не могли. Путь их лежал по широкой впадине, ограниченной с обеих сторон неприступными склонами снежных пиков, вонзавшихся вершинами в небо.