Артур Конан Дойл: Страна туманов

Итак, капканы были расставлены, ловушки вырыты, и охотники готовились заполучить большую добычу, — вопрос заключался лишь в том, согласится ли зверь дать себя заманить. Если бы Чел-ленджеру сказали, что истинная цель встречи — представить ему убедительные доказательства общения с духами и таким образом обратить его в спиритуализм, он бы рассвирепел или рассмеялся им в лицо. Но хитрый Мелоун при поддержке Энид убедил профессора, что его присутствие необходимо для того, чтобы разоблачить мошенничества и объяснить, как и почему их водят за нос. Пребывая в этом заблуждении, Челленджер в присущей ему надменной и снисходительной манере согласился удостоить своим присутствием собрание, которое, по его мнению, больше подходило бы для пещерных дикарей эпохи неолита, чем для человека, представляющего всю культуру и мудрость, накопленные человечеством. Энид сопровождала отца, который привел с собой какого-то странного субъекта, ни Мелоуну, ни остальным собравшимся не известного. Это был большой угловатый шотландец с веснушчатым лицом и мощной фигурой, крайне неразговорчивый. От него так и не удалось добиться, какие именно аспекты духовных проблем его интересуют; единственное, что из него вытянули, — это что зовут его Николл. Мелоун и Мейли пришли в Голландский парк вместе; там их уже ждали Делисия Фримен, преподобный Чарльз Мейсон, мистер и миссис Огилви как представители колледжа, мистер Болсоувер из Хаммерсмита и лорд Рокстон, который чрезвычайно увлекся спиритуализмом и весьма в нем преуспел. Всего собралось девять человек, компания разношерстная и неоднородная, от которой трудно ожидать хороших результатов. Когда все вошли в комнату, где должен был проводиться сеанс, Линден восседал в кресле, возле него расположилась жена; его представили собравшимся, многих из которых он уже хорошо знал. Челленджер тут же взялся за дело с видом человека, который не потерпит всякой там чепухи.

— Это медиум? — спросил он, глядя на Линдена с явной неприязнью. — Да.

— А его обыскали?

— Нет еще.

— Кто будет обыскивать?

— Кто-нибудь из нас, лучше вдвоем.

Челленджер недоверчиво хмыкнул:

— Кто именно, позвольте спросить?

— Лучше, чтоб это сделали вы и ваш друг мистер Николл. Можете пройти в спальню — это рядом.

Несчастного Линдена вывели из комнаты словно под конвоем, неприятно напомнив ему о пребывании в тюрьме. Он и без того волновался, а это новое испытание и присутствие Челленджера совсем выбили его из колеи. Вернувшись, он посмотрел на Мейли и печально покачал головой. — Боюсь, сегодня у нас ничего не получится. Может, лучше отложим? Мейли приблизился и потрепал его по плечу, миссис Линден взяла за руку.

— Все в порядке, Том, — сказал Мейли. — Помните, что вы под охраной друзей, которые не допустят, чтобы вами манипулировали. Затем он обратился к Челленджеру — более сурово, чем это было в его правилах:

— Прошу вас не забывать, сэр, что медиум — это столь же чувствительный инструмент, сколь и любой из тех, какими вы пользуетесь в своей лаборатории. Бережно обращайтесь с ним. Надеюсь, вы не нашли у него ничего подозрительного?

— Нет, сэр, не нашел. Наверное, поэтому он говорит, что сегодня ничего не получится?

— Просто его взволновало ваше поведение. Вам следовало бы более деликатно с ним обращаться.

Однако выражение лица Челленджера не предвещало ничего хорошего. Его взгляд упал на миссис Линден.

— Я так понимаю, что эта особа — его жена. Ее также необходимо обыскать.

— Разумеется, — согласился Огилви. — Это могут сделать ваша дочь вместе с моей женой. Только умоляю вас, держитесь как можно дружелюбнее и помните, что мы не меньше вашего заинтересованы в хороших результатах, и все пострадают, если вы разрушите необходимую среду.

Тут поднялся мистер Болсоувер, бакалейщик, да с таким важным видом, словно он председательствовал на собрании общины.

— Я требую, — заявил он, — чтобы профессора Челленджера тоже обыскали!

От гнева борода профессора встала дыбом.

— Обыскать меня?! Да как вы смеете, сэр!

Но Болсоувера не так-то просто было запугать.

— Вы пришли сюда как враг и торжествовали, если бы вам удалось показать обман, — улавливаете мою мысль? Вот я и говорю, что надо бы вас обыскать!

— Это гнусная инсинуация, сэр! Значит, вы намекаете, что я способен на обман! — проревел Челленджер.

— Увы, профессор, нас всех по очереди в этом обвиняют, — с улыбкой произнес Мейли. — И мы все сначала негодуем, а потом, со временем, привыкаем. Меня называли лжецом, сумасшедшим, — да Бог знает как еще! И что же из того?