Осенние визиты

обнявшись. Анна лежала на краю постели, глядя на блестящую от пота спину

Карамазова. Сна не было, и света в душе не было. Пустота.

Она тихонько сползла с кровати, оделась, боязливо оглядываясь на спящих.

Выбежала в тихий, широкий гостиничный коридор. Лифты были заняты, оба,

пришлось с минуту ждать. Здесь, наверное, жизнь не затихает ни на секунду.

Ресторан, казино, кто-то приезжает под утро, кто-то уезжает ни свет, ни заря.

Анна не знала, куда идет. Выбежала из гостиницы, во влажное осеннее утро.

Секунду постояла, жадно глотая воздух.

Почему ее так страшит любовь и доброта - что снизойдут вскоре на мир?

Заров прекрасно понимал, что общаться с детьми не умеет. Абсолютно.

Более того, люди, ухитрявшиеся находить приятность в подобном общении,

вызывали у него легкое удивление. По его мнению, разница между детьми и

взрослыми была столь велика, что наводила на мысли о двух конкурентных расах,

к счастью, постоянно пополняющих ряды противников.

Кирилл, по крайней мере, был ощутимо развитее ровесников. И все же детскость

постоянно прорывалась в нем, заставляя Зарова в очередной раз думать -

правильный ли выбор он совершил?

- Можно я кетчуп возьму? - спросил Корсаков.

Ярослав молча пододвинул ему флакон. Мальчишка наклонил его над бутербродом и

замер, словно осененный внезапной мыслью:

- А если все поллитра выпить, то что будет?

- Понос, - предположил Визитер.

- Нет, правда, Ярослав Сергеевич? Правда, что будет?

- Попробуй, узнаем, - Заров смотрел на Кирилла, не понимая, тот ли ребенок

перед ним? Который ухитрился вчера сказать: "Разве это обязательно?" Который,

по словам Славы, писал действительно хорошие стихи. Который трижды ускользал

от убийцы-профессионала.

- Не, не буду, - Кирилл, театрально-испуганно, отставил кетчуп. - Хочу, но не

буду. Ярослав Сергеевич, а расскажите, что в "Солнечном Котенке" дальше было?

А то вы на самом интересном месте оборвали!

- Кирилл, а давай, ты почитаешь стихи. Громко так, с выражением.

Мальчишка надулся.

- Вот, - Заров кивнул. - Не думай, что рассказывать собственные книги

интереснее, чем читать вслух стихи.

- А ничего дальше и не было, - ехидно заметил Визитер. - Вы просто не

придумали. Книги - не стихи. Стихи сами родятся, а книги сочиняют. Садятся за

машинку и думают - сегодня я напишу про то, как звездолет садится на планету,

завтра - как герой встретится с инопланетянином.

Он подумал мгновение, и добавил:

- Я, конечно, утрирую.

- Ты еще скажи, что вначале пишут план, как в школьном сочинении, - Ярослава

охватил легкий азарт. Как всегда, при споре с читателями, правда - со

взрослыми. Пару раз ему доводилось выступать в детских библиотеках, но все это

было не то. Вставала девочка в выглаженном платьице, или растрепанный мальчик,

и излагали: "Я прочитал... прочитала вашу книгу, и она мне очень понравилась.

Я буквально жила... жил этой книгой. Мне хотелось оказаться на месте героев.

Особенно мне понравился образ..." Заров, вместе с кем-нибудь из коллег,

вежливо улыбались девочкам-мальчикам, стараясь не замечать, как в сторонке

ведутся легкие потасовки, и перекидывания записочками. Нарядные и

взволнованные женщины-библиотекарши тихонько кивали следующим активистам, и те

начинали свое выступление. Под конец, как правило, пунцовый от смущения

ребенок, безжалостно комкая руками тоненькую тетрадку, спрашивал, легко ли

стать писателем. И Заров врал, что уже с детства пробовал писать, и это крайне

помогло его становлению...

- Нет, не обязательно, - решил Визитер. - Это уже мелочи, на бумаге делают

план, или в голове.

- Ребята, я вам могу назвать десять человек, которые заранее придумывают весь

сюжет, и десять, которые ничего наперед не знают. Могу назвать хорошие книги,

которые писались на спор, или ради денег, а могу назвать чушь, которую творили

от души и по вдохновению. Все это ерунда.

- А... - Визитер махнул рукой. - Ладно. Не хотите - не надо. Кириллу и впрямь

было интересно. Он ведь сам придумывал, что дальше было... не пихайся!

Заров почувствовал злость.

- Не хочу? Почему же. Солнечный Котенок погиб. В бою. Лэну надоело шататься по

мирам, он завел лавку, и стал торговать темными очками и керосиновыми лампами.

А Даниил до сих пор бродит, и пытается вернуться домой. Только у него не

получается - он уже давно забыл, где его дом. Еще он начал спиваться.