Клиффорд Саймак - Игрушка судьбы - Фантастические романы

Старик заметил, что я разглядываю бочонок.

— Помойный, — сказал он, — Мы бросаем в него картофельные очистки, капустные листья и прочую дрянь, сливаем молоко, если оно скисло, и отдаем свиньям. Вы что, никогда в жизни не видели помойного бака?

— Честно говоря, нет, — признался я.

— Что-то я запамятовал, откуда вы прибыли и чем там занимались, — буркнул он.

Я рассказал ему про Олден и постарался объяснить, что мы задумали. Кажется, он меня не понял.

Он мотнул головой в сторону амбара, около которого с самого утра пристроился Бронко.

— Значит, вон та штуковина работает на вас?

— Изо всех сил, — ответил я, — и куда как толково. Он очень восприимчивый. Он впитывает в себя образы амбара и сеновала, голубей на крыше, телят в стойлах, лошадей, что пасутся на лугу. Потом из этого возникнет музыка и…

— Музыка? Как если играют на скрипке, что ли?

— Можно и на скрипке, — сказал я.

Он недоверчиво и вместе с тем ошарашенно покрутил головой.

— Я вот о чем хотел вас спросить, — переменил я тему разговора, — Что это за штука — Разорительница?

— Точно не знаю, — сказал он, — Ее называют так, а почему — непонятно. Мне не доводилось слышать, чтобы она кого— нибудь разорила. Опасно только оказаться у нее на дороге. Она — редкая гостья в наших краях. Мы не видим ее десятилетиями. Прошлой ночью она впервые прокатилась так близко от нас. По-моему, никому не взбрело в голову попробовать выследить ее. Она из тех, кого лучше не трогать.

Я видел, что он что-то скрывает, и потому решил на него надавить, не рассчитывая, впрочем, на удачу.

— А что говорит молва? Разве о Разорительнице не сложено никаких легенд? Вы не слышали, чтобы ее называли боевой машиной?

Он со страхом посмотрел на меня.

— Какой машиной? — переспросил он, — Да с кем ей биться-то?

— Вы хотите сказать, что вам ничего не известно о войне, которая чуть было не уничтожила Землю? О войне, после которой люди покинули планету?

По его ответу я понял, что он не лукавит, — просто время стерло воспоминания о тяжелой године.

— Народ болтает всякое, — проговорил он. — Коль ты парень с головой, то особо слухам доверять не станешь. Есть тут у нас переписчик душ — ну, тот, кто знается с призраками; мы зовем его Душелюбом. Я в него не верил до тех пор, пока нос к носу не столкнулся. А есть еще бессмертный человек, но его я ни разу не встречал, хотя если кое-кого послушать, так он — их лучший друг. На свете существуют и магия, и колдовство, однако в нашей округе ничего такого не замечалось, да оно и славно. Мы — люди тихие, живем скромно и к сплетням не прислушиваемся.

— А книги? — воскликнул я.

— Были, да сплыли, — ответил он. — Я про них слышал, но ни одной в глаза не видел, да и другие тоже, кого ни спроси. Тут у нас книг нет и, верно, никогда и не было. К слову, мистер, что такое книга?

Я попытался объяснить. Вряд ли он понял меня как следует, но вид у него был ошеломленный. Он ловко перевел разговор на другую тему, чтобы, как мне показалось, скрыть замешательство.

— Ваш аппарат придет на праздник? — спросил он. — И будет смотреть и слушать?

— Да, — сказал я, — Спасибо вам, кстати, за гостеприимство.

— Народ начнет подходить, лишь солнце сядет. Будут музыка и танцы, а на улицу выставят столы с угощением. У вас на вашем Олдене бывают такие гулянки?

— Отчего же нет, — сказал я, — только гулянками их не называют.

Не сговариваясь, мы замолчали. Мне подумалось, что день вроде бы выдался неплохой. Мы прошлись по полям, и старик с гордостью показал мне, какое у них уродилось зерно; мы заглянули в свинарник и понаблюдали, как поросята с хрюканьем роются в отбросах; мы полюбовались на работу кузнеца, который при нас докрасна раскалил лемех плуга, ухватил его щипцами, бросил на наковальню и пошел стучать по нему молотом так, что во все стороны полетели искры; мы насладились прохладой амбара и воркованием голубей на сеновале; беседа наша была неторопливой, потому что нам некуда было спешить. Да, денек выдался хоть куда.

В одном из домов распахнулась дверь, и наружу выглянула женщина.

— Генри! — позвала она, — Где ты, Генри?

Старик медленно слез с изгороди.

— Это они меня ищут, — проворчал он. — Нет чтобы объяснить, что случилось. Решили, видно, что я сижу без дела. Пойду узнаю, чего им надо.

Я смотрел, как он лениво спускается по склону холма. Солнышко согревало мне спину. Пойти, что ли, поискать чем заняться? Должно быть, выгляжу я как петух на насесте; и потом, неудобно бездельничать, когда кругом все работают. Однако я испытывал странное нежелание что-либо делать. Впервые в жизни мне не нужно было ни над чем ломать голову. И я не без стыда признался самому себе, что такое положение вещей меня вполне устраивает.