Джон Кристофер - Смерть травы

— Смогу.

— Мы все устроим, станет намного лучше. Сейчас я поеду домой и кое-что привезу. А ты можешь выйти наружу — необязательно здесь сидеть. Ты сразу услышишь, если кто-нибудь будет подниматься из леса. А я, когда вернусь, свистну вот так, — он показал. — Идет?

— Идет, — кивнул Роб.

Дожидаясь Майка, он вышел из своего укрытия и сел на траву. Тишина, одиночество, черный неприветливый лес не прибавляли мужества. Майка долго не было. Солнце уже торопилось к закату, стало прохладнее. Робу не хотелось подозревать Майка в предательстве — была в нем какая-то надежность. Из леса выскочили два белых кролика. Словно завороженный, Роб смотрел на забавных зверьков. Неужели все это наяву, и он действительно в Графстве, среди пышной зелени, дикой природы? А если наяву, значит, Урбанс, с его душной толчеей, давящим камнем небоскребов, улицами, кишащими электромобилями, — только вымысел?..

Кролики пугливо повели ушами и в одно мгновение исчезли в лесу. Роб услышал свист: Майк.

— Извини, что так долго, — сказал Майк, бросая на траву большой тюк и сумку. — Хотел принести сразу побольше, — он пнул тюк. — Одеяла и подушка. Потом сооружу походную кровать, а пока придется потерпеть. Жестковато, конечно, зато не замерзнешь. Простыней только нет.

— Спасибо.

— Как ноги?

— Ничего.

— Давай посмотрим.

Он смотрел, как Роб осторожно снимает ботинки и носки.

— Одно плохо: до ближайшей воды минут десять, а ранки надо как следует промыть. Ну, ничего, я захватил какую-то противовоспалительную мазь. Потерпи, будет немного жечь.

И действительно жгло. Когда он прикоснулся к ранке влажным тампоном, Роб невольно отдернул ногу, но Майк и не думал извиняться, только крепче сжал щиколотку и продолжал. Закончив промывать, он перебинтовал мозоли, достал из сумки носки и бросил Робу:

— Надень, — Майк покосился на его дырявые носки. — А эти я выкину, ладно? Есть хочешь?

— Прошлой ночью я съел немного черствого хлеба и заплесневелого сыра, а сегодня — несколько сырых картофелин. Пожалуй, хочу.

— Тебе повезло: опять хлеб и сыр. Схватил первое, что под руку попалось. Но это уж точно не заплесневело.

Он извлек из сумки хлеб и круг сыра, завернутый в муслин.

— У тебя есть нож? — Роб покачал головой. — Да, ты неважно подготовился к такой серьезной экспедиции.

Замечание было дружеским, но, все же, чуть обидным.

— У меня не оставалось времени на сборы, — ответил Роб. — Да и магазины в воскресенье не работают — я ведь сбежал из школы в воскресенье…

— Разве у тебя нет карманного ножа?

— В Урбансе? Это безумие. «Холодное оружие», запрещено полицией.

Майк недоверчиво покачал головой:

— Ну и ну! — Он отстегнул от ремня тяжелый нож с костяной ручкой. Держи. У меня дома еще есть. Ты ешь, я слетаю за водой.

Подхватив большую жестяную флягу, он ушел в лес, а Роб набросился на еду. Она была восхитительна. Хлеб — душистый, с хрустящей коричневой корочкой, белый и мягкий внутри; золотисто-желтый сыр, гладкий и крепкий. Ничего вкуснее Роб в жизни не ел. Вернулся Майк, и Роб с жадностью припал к фляге.

— Потом притащу чашки и прочую дребедень, — сказал Майк. — Пойдем, еще много дел.

Пока Роб распаковывал одеяла, Майк возился со странным устройством, напоминавшим портативную люмосферу. Он щелкнул зажигалкой, дрожащий язычок пламени лизнул фитиль, и пещера озарилась мягким светом.

— Что это? — спросил Роб.

— Масляная лампа. Сомневаюсь, что у вас такие есть. Придется приносить масло, но пока она полная. Возьми зажигалку, пригодится, серебристая тяжелая зажигалка не слишком отличалась от тех, что продавались в Урбансе, только те были легче и раскрашивались в яркие цвета. — Слушай, по-моему, тебе лучше обосноваться там, в глубине.

Только теперь Роб заметил, что его новое жилище разделено на две части. Внутренняя клетушка оказалась чуть побольше. В углу вырисовывались ступеньки, ведущие наверх. Майк поднял лампу выше.

— Эти ступеньки ведут в подземный ход. Помнишь, я тебе рассказывал? Сейчас тут не пройти — завалило. Постой, я погляжу, не видно ли снаружи свет. — Вернувшись, он объявил: — Порядок. Как стемнеет, лучше еще раз проверить. Если будет видно, можно завесить вход одеялом.

Роб кивнул.

— Теперь я пойду, — сказал Майк. — Понимаешь, пока я болею, учитель занимается со мной дома. Я уже и так опоздал. Справишься один?

— Да, спасибо за все.

Майк отмахнулся:

— Завтра постараюсь придти пораньше. Если будешь выходить, смотри в оба, не оставляй следов, — он усмехнулся. — Спокойной ночи.