Клиффорд Саймак - Эпоха сокровищ

Хью Камерон поднялся с колен, отряхнул пыль с ладоней и посмотрел на Джека Кэбота и Конрада Янси. Те ответили ему вопросительными взглядами.

— Можно двигаться, — объявил Камерон, — Все работает.

— Проверки, перепроверки… У меня от них мурашки по коже, — признался Янси.

— Без этого никак, — сказал Камерон. — В таком путешествии, как наше, рисковать нельзя.

Кэбот сдвинул шляпу на затылок и почесал голову:

— А ты в самом деле уверен, что все правильно? Ну, и теория, и машина… Мне и сейчас кажется, что у нас просто с головой не в порядке.

Камерон кивнул:

— Должно работать, по крайней мере по моим понятиям. Я проверил все, шаг за шагом. Правда, теория Паскаля уникальна: ничего похожего никто еще не предлагал. Объявить время интеллектуальной абстракцией и на такой базе реализовать концепцию перемещения во времени…

— Ничего удивительного, что этого парня выгнали из Оксфорда! Обозвать, для начала, теорию относительности вздором… — заметил Янси.

Камерон указал на хрустальный шар, увенчивающий нагромождение приборов:

— Все дело в этом вот темпоральном мозге. Правда, я понятия не имею, как он работает. Каким образом Паскаль его построил, я тоже не знаю, но только он работает. Я в этом убедился. Паскаль принял за аксиому, что время является чисто субъективным феноменом. Будучи интеллектуальной концепцией, оно не существует объективно, но при этом оказывается неотъемлемой частью нашей картины мира.

— Вот это как раз и доходит до меня хуже всего, — вздохнул Кэбот, — Не могу избавиться от убеждения, что для реального перемещения во времени нужно для начала это самое время иметь. Реальное, объективно существующее. Только такое время может предсказуемым образом подчиняться физическим воздействиям. Как мы собираемся плыть по океану, которого нет?

Камерон прикурил сигарету и попробовал объяснить:

— Ты никак не можешь выйти за рамки чисто физических представлений. Теория же Паскаля не сводится к физике и математике, хотя и того, и другого в ней достаточно. Тут еще и психология, вписанная в физическую теорию. Паскаль отталкивается от утверждения, что, хотя время как объективная реальность не существует, чувство времени, свойственное человеческому сознанию, реально и хорошо развито. Мы не можем представить себя вне времени. С точки зрения здравого смысла время не содержит в себе никакой загадки.

Паскаль рассудил, что, если можно создать искусственный мозг, в него можно встроить обостренное чувство времени. Может быть, в десять тысяч раз более тонкое, чем наше. Не могу сказать. В общем, Паскаль так и сделал: сконструировал аналог человеческого мозга с обостренным чувством времени. Этот мозг знает о времени больше, чем доступно всему роду человеческому. Паскаль — настоящий волшебник. Никто другой на Земле не смог бы этого сделать — в двадцатом веке.

— Неуютно мне как-то, — сказал Кэбот, — Я ведь привез тебя из Америки в Лондон, потому что ты — единственный, кто может разобраться в этой бредовой затее. Ты совершенно уверен, что все пройдет гладко? Я в теориях ничего не понимаю и надеюсь на тебя. Если есть малейшие сомнения, скажи об этом сейчас. Я не хочу застрять в прошлом.

Камерон глубоко затянулся:

— Это не бред, Джек. Это работает. Чувство времени в искусственном мозгу развито настолько, что подчиняет себе само время. Он может перемещаться во времени — вместе с самой машиной времени и всем, что находится внутри. И это не гипноз. В гипнотическом трансе перемещение было бы фикцией.

Мозг действительно способен перемещаться во времени — вместе с нами. Он вырабатывает энергию особой природы. Это не электромагнитная энергия, как Паскаль считал поначалу. За неимением лучшего, ее можно назвать темпоральной энергией, или темпоральным импульсом. Звучит достаточно хорошо. Мозг вырабатывает этой энергии достаточно, чтобы работал темпоральный привод.

Камерон беспомощно развел руками:

— Вот и все, что я могу объяснить тебе на пальцах. Остальное — зубодробительная математика. Тебе придется поверить мне на слово, Джек: эта штука работает.

Кэбот улыбнулся:

— Твоего слова для меня достаточно.

Пятно солнечного света на полу накрыла чья-то тень. В просвете люка стоял седовласый человек с по-детски наивным лицом: доктор Томас Паскаль, волшебник сороковых годов двадцатого века.