Влад Ключевский: Да здравствует экология!

Жизнь у Лешки стала совсем ни к черту. За пивом сходить в ближайший ларек и то стало трудно. Выйдешь — а старушки у подъезда поймают и ну выспрашивать, как это он в Думе с речью выступал и науку спасал. А что им скажешь? Что по заданию чертей все это делал? Что спасать — спасал, но не спас?

А тут еще участковый стал смотреть как-то подозрительно. То поздоровается, то пройдет мимо и вроде бы не заметит. Но Лешка-то спиной чувствует, что участковый наблюдает за ним. А тут еще друзья — как соберутся у Лешки на квартире и давай приставать с глупостями — расскажи да расскажи им, как науку спасал.

От всего этого Лешка нервным стал. Икнет, бывало, громче обычного — тут же покраснеет и назад обернется. А вдруг кто сейчас его спросит что это с ним и какое отношение это имеет к спасению науки?

И в тот вечер — уже и друзья собирались по домам идти — Лешка вдруг стал так громко и отчаянно икать, что Кунька, лучший лешкин друган, головой начал качать из стороны в сторону и причитать, как на похоронах:

— Точно, Лексей, тебя кто-то щас шибко вспоминает. Может, в Думу тебя опять призовут? — а тут вдруг грохот, шум, лампочка под потолком как припадочная стала мотаться и мигать. Наконец, вся квартира наполнилась едким дымом и запахом серы. Лешка вдруг перестал икать, зато за столом оказалось сразу несколько чертей. И среди них — старый знакомый черт, который бывал у Лешки и раньше. Лешка как-то сразу припомнил, что зовут его не то Ватрон, не то Ватруш. А, может, и по-другому, но что-то похожее все-таки там есть.

Тут Кунька, который раньше никогда с чертями не знался, вдруг сильно оробел:

— Петрович, это что — твои новые друганы? — дрожащим голосом спросил Кунька. Лешка молча кивнул, — А что ж ты тогда роги не носишь?

— Дурак ты, Кунька, — подала голос с дивана Люська, лешкина сожительница. — Это ты роги носишь! У тебя все бабы такие. А Леша у меня талантливый! — Кунька в ответ только обиженно всхлипнул. Правда она завсегда обиднее голого вранья.

— Петрович, — черт доверительно наклонился к Лешке, — Понимаешь, тут у нас проблема возникла, — Лешка в знак согласия наклонил голову, что ж, понимаем, мол, понимаем, и там сейчас трудности с затруднениями, — Времечко такое, везде трудности. Вот и у нас некоторые, понимаешь ли, чертовски несознательные элементы серу за бесценок за границу продают. Котлы, бывшие в употреблении, тоже… Не поверишь, вместе с грешниками так и продают! — Лешка опять склонил голову, мол, совсем обнаглели новые черти.

— А, пинжаки красные оне носют? — встрял в разговор Кунька. Ехидный стал какой-то Кунька — то ли постарел, то ли на него так перестройка подействовала. Черт его поймет.

— Нет, не носят. — пропищал молоденький черт и тяжело вздохнул, — Жарковато у нас там в пиджаках. Вот цепи золотые носят. И рога золотят.

— Так, понимаешь, — Ватруш поскреб голову между рогами, — Раньше мы серы столько добывали, что и себе хватало, и пол-заграницы снабжали. А теперь, эх! И себе не хватает, и в заграницу как в пропасть…

— М-да, — Лешка словно нехотя разжал губы, — И у нас с серой напряг. Ну, я спрошу. Тут у меня один знакомый новый русский есть, в красной фуфайке ходит, — мы тут у пивной бочки частенько встречаемся по утрам, — может, у него сера есть? Тогда бы можно было свести нового черта с новым русским и посреднические взять. Хоть серой, хоть пивом…

— Да, нет, Петрович, — Ватруш мотнул головой, — Другая у нас проблема. Понимаешь, котлы, бывшие в употреблении, продали. А те, которые остались, оказались хуже проданных. Удивительно! — Лешка понимающе кивнул, мол, и у нас с рельсами такое же, — Так вот, все котлы старые, худые, из них все течет да в костер. Сам понимаешь, копоть, дым и все прочее, прочее… Экология стала совсем ни к черту.

— Ни к кому? — опять встрял ехидный Кунька. Ох, неймется Куньке, — Лешка это давно заметил. Его ведь то друганы отлупят, то опять же друганы. Опять же и отлупят. За ехидство и полное непонимание каждого текущего момента.

— Так, понимаешь, — Ватруш даже не удостоил Куньку ответом, — Главный-то нам и говорит, чтобы притащили к нам туда хоть кандидата наук. Чтобы, значит, экологию исправить…— черти как по команде стали дружно кивать головами и горестно вздыхать, — Дела-то у нас теперь совсем никудышние. Вон у молодого хвост облез, у других — шерсть клочьями слазит. — черти дружно, хором стали подвывать. — А где взять нам кандидата наук, который бы в экологии разбирался? Эх… Мы пошли на разведку по разным университетам — зря только время угробили. Понимаешь, что ни завкафедрой по экологии, так то бывший комсомольский работник, то партийный историк, то еще кто-нибудь. В общем, мыкали мы горе, мыкали, да так ничего и не вымыкали. — Ватруш замолчал и с минуту лишь горестно вздыхал и чесал лысеющий хвост. Лешка тоже не отвечал и поглаживал щетину на щеках, словно желал убедиться, что хоть это у него на месте и никуда не денется.