Клиффорд Саймак - Инструменты

— А если вы не уйдете, придется вас заставить. Если через полчаса не освободите шахту, я начну бомбардировку.

— Бомбардировку?!

— Именно так. На ваши шахты со всех сторон нацелены пушки. Это, конечно, варварство, но ведь по-другому вы не понимаете. Я мог бы применить и другие способы воздействия, но, думаю, бомбардировка — самый лучший.

— Да ты просто пугаешь меня, — рявкнул Стритер. — Нет у тебя никаких пушек.

— Хорошо, — ответил Арчи. — Дело твое. Поступай как знаешь. Мне, в общем-то, наплевать. Но помни: у тебя осталось тридцать минут.

Стритер развернулся и шумно протопал обратно в кабинет.

— Вы слышали? — гаркнул он.

Док кивнул.

— На твоем месте, Стритер, я бы не рисковал, — сказал он, — Арчи не шутит.

— Пушки! — прорычал Стритер.

— Так оно и есть! — подтвердил Гаррисон, — Зря ты ему не веришь! Когда роботы сбежали, они прихватили с собой все наше оборудование.

Лицо Стритера окаменело.

— Допустим, у него действительно есть пушки. Но и у нас есть оружие. Мы будем сражаться.

— О чем это ты? — рассмеялся док. — Разве можно с ним воевать? Где он? В кого ты собираешься стрелять? Он нигде и везде. Он непобедим. Его невозможно уничтожить. Арчи будет существовать всегда, пока на Венере есть радий.

— Надо срочно связаться с Землей, — решительно сказал Стритер. — Тут требуется поддержка армии.

— Иди, зови свою армию, — хмыкнул док. — Только не забывай, что сражаться ты будешь лишь с оружием Арчи, а не с ним самим. Ты, может, и уничтожишь его пушки, но ему как с гуся вода. Он возьмет и наделает себе еще пушек. А воевать с его оружием нелегко. Ведь оно будет разумным. Его оружию не нужны генералы и приказы, потому что у него будут свои собственные мозги. Так что тебе придется сражаться с машинами, наделенными острым и чрезвычайно опасным интеллектом. Поверь, Стритер, у тебя нет ни малейшего шанса.

Стритер сурово посмотрел на Гаррисона.

— И ты тоже так считаешь? — спросил он. В голосе его слышалась угроза.

— Арчи говорит правду, — принялся его убеждать Гаррисон, — Он может делать оружие, танки, космические корабли… да что там говорить, все, что есть у нас, только лучше. Инструменты у него есть, знания тоже. И еще кое-что в придачу: свой собственный интеллект и свои знания, которыми он с нами не соизволил поделиться.

— Вы оба арестованы, — отрубил Стритер, — Чтоб сидели на станции и носа не высовывали, понятно? А если попробуете выйти…

— Убирайся! — заорал Гаррисон, — Пошел вон, пока я тебе голову не открутил!

Стритер пулей вылетел из кабинета, в ушах его еще долго звенел хохот Гаррисона.

Док взглянул на часы.

— Прошло пятнадцать минут. Интересно, что сделает Стритер.

— А ничего, — ответил Гаррисон, — Он ведь тупица. Позвонит на Землю, ему вышлют на подмогу целую армию. Он ведь все еще не верит, что угрозы Арчи — вполне реальны.

— А я верю. Позвони-ка лучше Маку. Скажи, чтобы поскорее шел сюда. Не хотелось бы, чтобы он угодил под этот фейерверк.

Гаррисон кивнул и потянулся к телефону, а док тем временем пошел в лабораторию.

— Ну, как ты себя чувствуешь, Арчи?

— И чего ты всегда задаешь этот вопрос, доктор? — проворчал Арчи. — Ну, допустим, прекрасно. Впрочем, как и всегда. Что со мной может случиться?

— Просто думал, может, объявив войну, ты чувствуешь себя как-то по-другому.

— Для меня это не война, — ответил Арчи. — И даже не приключение. В любом случае оно не имеет ничего общего с тем, что вы, люди, вкладываете в это понятие. Однако мои действия есть часть тщательно разработанного плана.

— Но тебе-то это зачем, Арчи? Для чего ты все это затеваешь? Ведь человек для тебя не опасен. Почему бы тебе просто не забыть о нашем существовании?

— Мне кажется, ты мог бы меня понять.

— Уж по крайней мере попытаюсь, — пообещал док.

— Ты много знаешь обо мне, — начал Арчи, — Ты, наверное, можешь представить, как я жил раньше, до того как пришли земляне. Целую вечность я был сущностью без физической жизни. Все мое бытие заключалось в играх разума. И разум мой развивался. У меня не было тела, о котором нужно было беспокоиться, поэтому, ограниченный жесткими реалиями своего бытия, я в него же и углублялся. Я думал, размышлял и был доволен своей жизнью, ведь другой я не знал. Моя жизнь и вправду казалась мне хорошей — никаких тревог и неудобств физического существования. Порой мне даже хотелось, чтобы так оставалось всегда. Врагов у меня не было. У меня даже соседей не было, а потому и воевать было не с кем. Я мог представить себе, что я один, а мог вообразить, что я — это множество. Я был самодостаточен. Конечно, я знал о физическом существовании. Ведь я видел тех редких крошечных животных, которым удавалось выжить на Венере. Но это жалкое существование, конечно же, не может идти ни в какое сравнение с жизнью на Земле. Тем не менее это тоже своего рода физическое существование.