Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

- Кто вы такой, гражданин, будете? - спросил официант.

Незнакомец вытащил удостоверение.

- Старший оперуполномоченный, советник аппарата Реввоенсовета республики Дмитрий Сосницкий.

Официант, напуганный таким серьезным титулом, не стал смотреть удостоверение, а сразу же куда-то выскочил, видимо побежал за милицией. Сосницкий подошел к месту побоища.

- Здравствуйте. Вы Федор Назаров?

- Точно так, - ответил Федор, поворачиваясь к незнакомцу.

- Я с самого начала догадался. Когда увидел происходящее, сразу понял: это именно вы. Чуланин кое-что рассказал о ваших дорожных приключениях. Теперь понимаю, почему в поезде из банды никто не ушел. Вообще-то я сначала думал вмешаться, но потом захотелось проверить, каков вы в деле.

- Ах, вот оно как, - сказал Назаров. - Сейчас мы пойдем, только я сперва докончу одно дело.

С этими словами он подошел к бандиту с покалеченной рукой. Тот, опасаясь подняться, пополз к двери, но далеко не уполз. Его напарник уже пришел в себя и тяжело дышал, пытаясь осознать произошедшее.

Назаров взял бандита за шиворот и посадил на стул.

- Дружок, я ведь костоправ знатный. Что, ручку мне не доверяешь? Тогда расскажи, какие у вас претензии к товарищу?

- Наше дело маленькое. Нам еще с февраля было приказано, как увидим где Марселя Ракова, так его сразу привести.

- Куда привести? Кем приказано?

В этот момент второй бандит окончательно пришел в себя, приподнялся и заорал:

- Ванька, хватит, чушь молоть! Простите, товарищ, мы не знали, что теперь этот Раков в высоких чинах, и хотели ему бока немного намять за старые счеты.

Назаров обернулся ко второму бандиту, желая провести беседу и с ним, но тут в зал вошел официант с двумя милиционерами, молодыми пареньками, единственным отличием которых от остальных прохожих были красные повязки на рукаве и винтовки. После выяснения формальностей оказалось, что ногами оба бандита ходить могут, и милиция их уволокла.

Перед тем как выйти из ресторана, Марсель Прохорович, окончательно пришедший в себя после неприятного происшествия, обратился к официанту:

- Эй ты, позор благородной профессии, изволь мне сказать, почему эти щи называются "Замоскворецкими"?

- Сами бы знать должны про то, как, бывает, по весне все Замоскворечье половодье зальет, и жителям нет из домов никакого выхода. Вот тогда они из квашеной капусты и остатков прочей провизии варят такие щи.

- Полезное знание, - заметил Назаров.

* * *

На звонок около минуты никто не отзывался, поэтому посетитель решил дополнить его интенсивным стуком. Наконец в глубине квартиры послышалось шуршание.

- Кто там? - надтреснутый голосок явно принадлежал обитателю запертой квартиры.

- От Ивана Григорьевича Мяснова, - молодцевато ответил визитер.

Несколько секунд ушло на возню со звонком. Наконец дверь отворилась.

Старушка несколько секунд смотрела на гостя - высокого парня с залихватским чубчиком, выбивавшимся из-под картуза, потом, признав его, пригласила войти.

Парень снял шапку, тщательно вытер ноги, уверенно прошел по коридору, демонстрируя, что в этом доме он не впервые. Войдя в гостиную, гость, правда, на миг растерялся, удивленный увиденным. В огромной комнате - почти бальный зал, из мебели остались лишь кресло, журнальный столик и книжный шкаф с опустевшими полками. Дорогие обои были покрыты большими темными прямоугольными пятнами, и гость понял - картины, висевшие здесь полтора десятка лет, сняли совсем недавно.

В гостиную вошел мощный, еще полный сил мужчина лет пятидесяти.

- Здорово, Пашка, - сказал он.

- Здравствуйте, Леонид Богданович, - слегка поклонившись, сказал гость. - Меня послал Иван Григорьевич спросить, получили вы приглашение на именины?

- Получил, - ответил хозяин. - Но, по правде говоря, решил, что Иван Григорьевич изволили пошутить.

- Иван Григорьевич Мяснов своими именинами не шутит, - важно ответил парень.

- Так-то оно так. Но ведь боязно. Сейчас на улицу нос высунуть боишься, в квартире дрожишь - вдруг по твою душу придут. А тут известный на всю Москву купец затеял именины справить. Это же будет, как у поэта Пушкина, чумной пир.

- Сомневаться вам в Иване Григорьевиче не придется. Он все подготовил, как в лучшие времена. За столом соберутся только старые знакомые: Федоров, Севрюгин, Карагузлаев. Не будет лишь Рябушинского - он уехал. А насчет неприятностей от властей здесь меры приняты, будьте уверены.

- И когда приходить-то?

- К девяти вечера. Иван Григорьевич хочет, чтобы гулянка до утра дотянулась, как в старые времена.