неизвестен Автор: Об 'Инстанции' и 'Одиссее' (История в документах - по публикации А Кларка в Технике-молодежи)

ОБ "ИНСТАНЦИИ" И "ОДИССЕЕ"

Вместо послесловия. История в документах

Итак, мы завершили публикацию полного текста всемирно известного научно-фантастического романа, начатую в феврале 1984 года, прерванную через месяц и возобновленную пять лет спустя. Что же послужило причиной столь долгого перерыва?

...В одном из недавних выпусков передачи ленинградского телевидения "Пятое колесо" приведена такая деталь о суде над Берией. Во время допросов он ни разу не назвал имя Сталина. Отвечал на вопросы прокурора так: "Инстанция решила..." "По указанию Инстанции..." "По решению Инстанции..." Сталин и Берия умерли, а мнение "Инстанции", согласование "с Инстанцией" продолжали жить десятилетие за десятилетием. Не терпящий возражений дух Инстанции переселился в телефонные провода. Кем же был персонально "товарищ Инстанция", усмотревший крамолу в романе английского писателя? Секретарь Икс? Зав. отделом Игрек? Или просто инструктор Зет, услышавший сообщение "зарубежного голоса" о том, что в "Технике-молодежи"

публикуется роман, посвященный - о ужас! - опальному академику Сахарову, и в порядке опережающе-перестраховочного служебного рвения пославший по телефонному проводу: "Есть мнение Инстанции публикацию прервать, виновных наказать".

Гарантия того, что никому в голову не придет доискиваться, кто первый сказал "э-э", была полной. А может быть, и знали уши исполнителей, чей персонально гром, с какого Олимпа грянул. Но гром не строчка, к делу не пришьешь. Исследователь ни сегодня, на пятом году перестройки и демократизации, ни в 2010 году, когда, может быть свершится космический полет, подобный описанному А. Кларком, не узнает, кем был Икс, Игрек или Зет. Ибо в архиве ЦК ВЛКСМ имеется лишь документ-аноним.

С него и начинается наш "печальный детектив"...

Тов. МИШИНУ В. М.

К вопросу об ошибочной публикации в журнале "Техника - молодежи"

1. Как показывает анализ, ошибочная публикация в журнале "ТМ" стала возможной, помимо прочих причин, из-за неполного учета гл. редактором издания мнения других работников, прежде всего членов редколлегии. Роль последней была значительно принижена, руководитель журнала мало занимался воспитанием у сотрудников самостоятельности, ответственности, слишком многое замыкал на себя. В итоге нередко даже по спорным вопросам сотрудники чересчур передоверялись гл. редактору. Думается, это неправильный стиль руководства и необходимо повышать в работе наших изданий значение коллективных начал, весомость позиции редколлегий.

2. Удивляет, что ни бывшего гл. редактора журнала, ни второе лицо, имевшее доступ к полному тексту романа А. Кларка, - чл. редколлегии журнала и переводчика произведения т. М. Пухова всерьез не насторожило, что роман, помимо А. Леонова, посвящен также А. Сахарову, что в тексте встречается целая страница, посвященная последнему, явно антисоветского характера. Кроме того, в произведении есть язвительные измышления вокруг слова "товарищ", утверждается, что в СССР оно давно уже снято из употребления и вместо этого используется слово "братец" или "дружок" - по выбору. Немало и других внеклассовых, асоциальных пассажей типа: "не стал бы он посещать многочисленные заводы, фабрики, тюрьмы, больницы,... ипподром, орган в Беверли Хиллс, овальный кабинет Белого Дома, Архивы Кремля, библиотеку Ватикана". Все это свидетельствует об очевидном притуплении политической бдительности у ответственных лиц, неумении дать точную оценку содержанию произведения в контексте современной идеологической борьбы. И, конечно, это прежде всего должно идти от руководителей изданий, их первых лиц.

В связи с этим есть настораживающие моменты.

Не так давно гл. редакторы изданий были проинформированы о письме Главлита, содержащем отдельные замечания по работе журналов. К сожалению, некоторые товарищи несамокритично отнеслись к замечаниям в адрес изданий, не сделали правильных выводов, вступили, несмотря на предупреждение о конфиденциальном характере разговора, в выяснение отношений с работниками Главлита.

Стало едва ли не правилом, что разговор, который ведется на Секретариате и Бюро ЦК, становится затем предметом обсуждения чуть ли не с каждым литературным сотрудником.

Надо леще раз напоминать о том, что есть служебная тайна, есть комсомольская и партийная этика.

Последовали оперативные действия в духе популярной в недавнем прошлом песни "Партия сказала - комсомол ответил: "Есть!" С главного редактора, авансом обозначенного уже как "бывший", была затребована "Объяснительная записка". Мы ее приводим практически полностью, опущены лишь несколько строк, оконтуривающих содержание романа: