Артур Кларк - Око времени

– И пусть сам собой образуется новый Эдем? – покачала головой Бисеза. – Милый Джош, мы над тобой не смеемся. И твою идею насчет организации зоопарков надо непременно подкинуть Александру. Если уж воскресли мамонты и пещерные медведи, так давайте сохраним их хоть сколько-то. Но просто дело в том, что все, что мы успели узнать, выглядит гораздо сложнее. И этот урок нам стоил дорого. Сохранение экосферы, не говоря уже о ее восстановлении, очень непростая задача – тем более что мы так до конца и не понимаем, каким образом экосферы работают. Ведь они не статичны, они динамичны, они живут длинными циклами… Вымирания неизбежны, они случаются даже в самые лучшие времена. Как бы мы ни старались, всего нам не уберечь.

Джош вздохнул.

– Тогда что же нам делать? Просто сложить руки и смириться со всем, что нам уготовила судьба?

– Нет, – ответила Бисеза. – Но мы должны осознавать пределы своих возможностей. Нас очень мало. Мы не сумеем спасти мир, Джош, – мы даже не знаем, как это сделать. Будет очень неплохо, если мы самих себя сумеем спасти. Надо набраться терпения.

Абдыкадыр угрюмо повторил:

– Набраться терпения, да. А вот все гигантские раны Разрыв нанес Земле за считанные мгновения. Понадобятся миллионы лет, чтобы эти раны затянулись…

– И это не имеет никакого отношения к судьбе, – сказал Джош. – Если божества Ока такие умные, что сумели разорвать пространство и время, разве они не могли предвидеть, что станет с нашей природой?

Все трое умолкли. За бортом проплывали джунгли Греции – густые, вянущие, зловещие.

Италия выглядела почти такой же безлюдной, как Греция. Они не находили никаких признаков великих городов, о которых рассказывали македоняне, не было на своих местах и городов из времени Бисезы. Даже в устье Тибра не осталось никаких следов от мощных причальных сооружений, воздвигнутых римлянами для приема больших судов, перевозивших по морям зерно и прочие грузы, благодаря которым процветал Рим.

Александр был заинтригован рассказами о том, что Рим, бывший в его время всего лишь заносчивым городом-государством, в один прекрасный день создал империю, способную сравниться с той, которую построил он. Поэтому он отобрал несколько речных кораблей и, сидя под навесом из лилового шелка, возглавил плавание вверх по течению Тибра.

Семь холмов Рима узнавались безошибочно. Но здесь никто не жил, лишь на Палатине стояло несколько уродливых горных фортов – в тех местах, где следовало бы стоять дворцам Цезарей. Александр подумал, что все это – большая шутка, и решил милосердно оставить жизнь своим историческим соперникам.

Ночь провели, встав лагерем в сырой низине, которой полагалось бы быть римским Форумом. В эту ночь на небе снова полыхало полярное сияние, и македоняне охали и ахали от восторга.

Бисеза не была геологом, но размышляла о том, что могло происходить в ядре планеты в то время, как она формировалась из отдельных разрозненных фрагментов. Ядро Земли представляло собой железный шар размером с Луну. Если «срастание» отдельных участков Мира происходило с затрагиванием самых глубоких недр планеты, то ядро, эта «планета внутри планеты», слепленное кое-как, теперь могло качаться и метаться. Процессы, протекающие в наружных слоях и мантии, должны были тоже нарушиться. Слои расплавленной горной породы, фонтаны лавы в сотни километров длиной ударялись друг о друга.

Магнитное поле планеты, производимое огромной железной динамо-машиной ядра, по всей вероятности, ослабло. Вероятно, отчасти этим объяснялись полярные сияния и то, что порой отказывали компасы. В обычных условиях этот магнитный щит оберегал хрупкие формы жизни от жесткого космического излучения – от тяжелых частиц, летевших от Солнца, от всевозможных остатков взрывов сверхновых. Прежде чем магнитное поле могло восстановиться, обязательно должны были сказаться последствия радиационного облучения – в виде раковых заболеваний, в виде потока весьма небезвредных мутаций. А если разрушился и потрепанный озоновый слой, то вполне объяснимым становилось то, что лучи солнца стали более «злыми». Просто к планете проникало намного больше ультрафиолета. А чистый ультрафиолет мог нанести еще больше вреда живым существам, живущим на поверхности Мира.

Но существовали и другие царства жизни. Бисеза вспомнила об «Инной» биосфере, о древних теплолюбивых созданиях, уцелевших чуть ли не со времени сотворения Земли. Эти существа обитали в глубинах океана близи от источников тепла, в глубоких трещинах горной породы. Их не должно было коснуться небольшое повышение уровня ультрафиолета на поверхности, но если планета была рассечена вглубь до самого ее ядра, то и эта древняя империя могла подвергнуться разрушениям, как и поверхность. И не погрузились ли Очи в недра планеты, чтобы наблюдать за всем, что происходит там?