Артур Кларк - Молот Господень

Роберт Сингх даже в глубине души не очень-то позволял себе надеяться. Сообщение, о котором доложил ему Давид, как только оно было передано посредством сжатого инфракрасного луча с лунной ретрансляционной станции, оказалось именно таким, какое он и ожидал.

– Компьютеры Космического патруля сообщают, что Кали упадет на Землю через 241 день, тринадцать часов и пять минут, плюс-минус двадцать минут. Точка падения пока определяется. Возможно, район Тихого океана.

Итак, Кали упадет в океан. Это ничуть не снизит степень глобальной катастрофы. Она может даже возрасти, ведь волна километровой высоты помчится к подножиям Гималаев. – Я подтвердил получение, – сказал Давид. – Пришло еще одно сообщение.

– Я знаю.

Пауза затянулась не более чем на минуту, но она показалась вечностью.

– Управление Космического патруля «Голиафу». Вам поручается немедленно приступить к операции «Атлант».

Мифологический герой Атлант должен был удержать небеса от падения на Землю. Задача двигательного модуля «Атлант», который транспортировал «Голиаф», выглядела гораздо скромнее. Он должен был удержать всего лишь небольшой осколок неба.

«Атлант» монтировали на Деймосе, внешнем спутнике Марса. Он был чуть больше системы ракетных двигателей с присоединенными топливными баками, несущими двести тысяч тонн жидкого водорода. Реактивный двигатель сообщал ему даже меньший толчок, чем примитивному снаряду, доставившему в космос Юрия Гагарина. Зато он мог непрерывно работать не минутами, а неделями. Правда, даже в этом случае его воздействие на тело размером с Кали было бы незначительным – изменение скорости всего на несколько сантиметров в секунду. Но если бы все пошло хорошо, этого хватило бы.

Жаль, если люди, столь упорно боровшиеся за проект «Атлант» – или против него, – так никогда и не узнают результатов своих усилий.

Сенатор Джордж Ледстоун (независимый кандидат от Западной Америки) имел одну явную странность и, по его собственному признанию, один тайный порок. Так, он всегда носил массивные очки в роговой оправе (с простыми стеклами, разумеется), потому что в беседах один на один они наводили страх на свидетелей: мало кому из них приходилось сталкиваться с подобным новшеством в век, когда глазные заболевания излечивались моментально с помощью лазера.

Его «тайный порок», прекрасно известный всем, заключался в пристрастии к стрельбе из винтовки на типовом олимпийском стрельбище, устроенном в длинных коридорах давно заброшенной силосной ямы около горы близ Шайенна. С того времени, как планета Земля была демилитаризована, на подобное времяпрепровождение смотрели с неодобрением, если вообще всячески не отбивали к нему охоту.

Сенатор поддерживал резолюцию ООН, осуждающую массовые кровопролития XX века и налагающую запрет на владение государствами и отдельными лицами всеми видами вооружений, которые могут нанести вред кому-либо еще кроме самого целящегося. Тем не менее он с пренебрежением относился к знаменитому лозунгу Спасителей Мира: «Ружья – опора бессильных».

– Это не про меня, – резко возразил он во время одного из своих бесчисленных интервью.

(Представители средств массовой информации обожали его.) – У меня двое детей, и я завел бы дюжину, если бы позволял закон. Я не стыжусь признаться, что мне нравится хорошая винтовка – это настоящее произведение искусства. В тот момент, когда вы нажимаете на спусковой крючок и видите, что попали в цель, – ну, это чувство несравнимо ни с каким другим. И если меткая стрельба заменяет секс, лично я буду отстаивать и то и другое.

Однако на чем сенатор действительно поставил крест, так это на охоте.

– Конечно, она была в порядке вещей, когда не знали другого способа добывать мясо, но расстреливать беззащитных животных ради спортивного интереса в наше время – это действительно болезнь. Однажды в детстве я проделал такое. Белка – к счастью, это оказался вид, не занесенный в Красную книгу, – бежала по нашей лужайке, и я не смог устоять перед искушением… Папа отшлепал меня, но в этом не было необходимости. Я никогда не забуду того, что натворила моя пуля.

Сенатор Ледстоун был, несомненно, оригиналом, причем это исходило, очевидно, из семейной традиции. Его бабушка командовала полком грозной милиции Беверли-Хиллз, чьи стычки с нерегулярными частями, подчиняющимися местным властям, порождали бесконечные конфликты буквально повсюду и в любой обстановке. А его дедушка был одним из самых отъявленных торговцев контрабандой XXI века. Прежде чем он погиб в перестрелке с сотрудниками Канадской медицинской службы, пытаясь переправить груз табака весом в килотонну весьма оригинальным способом – вверх по Ниагарскому водопаду, – «курилка» Ледстоун успел отяготить свою совесть, по самым скромным подсчетам, двадцатью миллионами жизней.