Кёскэ Фукунага - Записки о будущей японо-американской войне

— Как же это, говорили, что сегодня в три часа будет вынесен приговор, а в вечерних газетах об этом ничего не сказано.

— Я думаю, приговорят к смертной казни, как требовал обвинитель.

— Обвинитель требовал смертной казни, адвокат настаивал принять во внимание обстоятельства, так что, вероятно, дадут бессрочную каторгу.

— Нет, не дадут. В тридцатой статье кодекса военно-морского флота написано: «Командир, начавший безо всякого повода военные действия против другого государства, наказывается смертной казнью».

— Что это за книга, по которой вы сейчас прочли?

— Это? Сборник законов. Здесь все законы…. Но вот тридцать третья статья, она гласит: «Лицо, начавшее без приказания и без причин военные действия, наказывается смертной казнью, или же бессрочным или семилетним тюремным заключением».

— В таком случае, к чему же приговорят?

— По словам прокурора, командир миноносца подходит под тридцатую статью.

— Но как же это, ведь и на этот раз проведена большая кампания за смягчение наказания….

— Все это пустяки. Линия правительства — насколько возможно избегать войны с Америкой.

— Если лейтенанта приговорят к смертной казни только для того, чтобы избежать войны с Америкой, я не согласен.

— Вот когда я был еще молодым, полицейский Цунта Сандзо ранил русского наследника. Господин Ито не пожелал воевать с Россией, и хотел, чтобы Цута приговорили к смертной казни, но смелые судьи пошли против и спасли его.

Так по-своему думал каждый посетитель парикмахерской около парка Хибия в столице. Разговор мгновенно прекратился, как только в зеркалах отразился новый посетитель, вошедший с экстренным выпуском газеты в руках.

— Конечно, смертная казнь, — проговорил он, как бы отвечая устремленным на него взглядам.

Все почувствовали какой-то удар.

Отряд морской пехоты из 12 человек под командой начальника конвоя Иокосукского экипажа лейтенанта Вакида, выйдя на рассвете из Касуга Ура, шел по Урагской дороге к месту расстрела в Оцу. Улицы Иокосука от Отаки до Хирасака еще спали, но по дороге, спускаясь с холма, уже спешили, подняв воротники, рабочие военного арсенала.

— Что это? Куда они в такую рань?

— Опять какие-нибудь маневры.

Ничего не знавшие рабочие добродушно смотрели вслед морякам в белых гетрах с ружьями и штыками. Шаги отряда были как-то унылы. Не видно было никогда, чтобы величественно маршировавшие обычно матросы императорского флота армии имели такой вид.

Позади отряда плелся лейтенант Вакида. На его побледневшем лице наблюдательный человек мог бы заметить оттенок страдания. Во время пути лейтенанту все время приходила в голову одна и та же мысль:

— Я чувствую, что раз есть приказ, то я должен броситься в огонь и в воду, но какое несчастье дать команду о расстреле самого близкого школьного товарища.

Отряд морской пехоты под начальством лейтенанта Вакида шел для приведения в исполнение смертного приговора над важным преступником, потопившим американский корабль, лейтенантом Маки Эйтаро. Когда над полуостровом Босо выплыла заря, отряд подошел к широкому плацу, расположенному близ побережья Оцу. Над стрельбищем, оборудованным около рощи, в глубине плаца клубился утренний туман.

Когда Вакида доложил о прибытии отряда начальнику штаба, прибывшему сюда, последний пошептал на ухо лейтенанту:

— Командующий тоже здесь, он ведь близкий друг его отца.

За четверть столетия до этого в Майдзуру был расстрелян за грабеж и убийство боцман Фурида Сэнкити, после чего это было первое исполнение смертного приговора. Ввиду важности события на стрельбище собрался ряд высших чинов министерства.

Товарищ морского министра, начальник штаба, начальник юридического бюро, помощник начальника штаба и начальники отделов прибыли в морской клуб частью с вечера, а некоторые уже по прибытии отряда. Горожане Оцу, быстро заметившие сбор таких необычных лиц, не умывшись, прибежали к плацу. После стычки с полицией и жандармской охраной они в несколько рядов окружили плац.

— Что же, убьют?

— Неужели нет никакого способа спасти его?

— Если оставить его в живых, Америка объявит войну.

— Ничего не сделаешь! Он сам убил четыреста американцев.

— Расстреливать будет отряд?

— Конечно! Убьют с одного залпа….

Быстро подкатил черный автомобиль оцуской тюрьмы с опущенными шторами. Все знали, что в нем находится тот, который будет сегодня казнен. Толпа молчала. Все провожали взглядами автомобиль, опустив голову. Через десять минут перед валом стрельбища стоял, расставив ноги, лейтенант Маки. Отказавшись от повязки, которую ему предложил конвоир, он повернулся к присутствующим и на его лице показалась спокойная улыбка. В десяти шагах перед ним выстроился в две шеренги по шесть человек отряд лейтенанта Вакида.