Юрий Медведев: Куда спешишь, муравей

- Я поручу охранять доску обоим моим колдунам, -торжественно провозгласил вождь. - Колдуны будут держать ее на солнце от восхода до заката. И никогда, пока я жив, не уронят. Благодарствую, восседающий в колеснице. Никто из инородцев так не радовал сердце верховного владыки лунных ратников, как ты.

Какую награду хочешь ты увезти туда? - Он сделал жест в сторону, противоположную сияющим под луною вершинам. - Туда, во тьму?

Ко мне нагнулся Розетти и сбивчиво зашептал:

- Грандиозный момент, синьор Таланов. Надо выклянчить хотя бы одно блюдо, на которых подавали этих зажаренных тварей. Лично у меня блюдо было золотое, я определил по весу, да и на зуб попробовал.

Хотя бы одно, а? Чистейшее золото, клянусь -святым Януарием,

И я вспомнил о гравейросе. Другого такого случая в жизни уже не представится, подумалось мне. Эх, была не была...

Вполголоса я растолковал мэру свою просьбу, но вместо ответа был удостоен долгого тяжелого взгляда.

- Если моя скромная просьба невыполнима, будем считать мне наградой ваш взгляд, - сказал я, глядя прямо в глаза мэру. - Его-то я и увезу туда, во тьму.

Мэр попытался улыбнуться.

- Некоторые награды можно и не успеть получить при жизни, - тихо произнес он. - Во всяком случае, мой отец еще помнил времена, когда за подобную просьбу чужака спокойно прикончили бы на месте.

- В те замечательные времена не было ни таких колесниц, - я показал на "Перуна", - ни их бегающих детенышей. Между прочим, один из детенышей дожидается вас в Ла-Пакуа.

Давно я не встречал столь счастливых племянников вождей.

Владыка лунных ратников удалился с мэром, чтобы вскоре вернуться и объявить, что награда будет мне вручена там, внизу, во тьме.

А Розетти получил награду сразу. Иссиня-черный камень, прожженный слезою Хранительницы Лунной Благодати, и пару живых куй в деревянной клетке.

3. Да не опустеет твой дом, Человече!

На другой день закрутилась привычная свистопляска. В минуты отдыха я не раз вспоминал ночь на линии света и тьмы. Иногда я доставал плоский сосудик из обожженной глины, осторожно вытаскивал деревянную пробку, принюхивался. Пахло скошенным лугом, цветущим анисом, полынным терпким настоем. И сразу накатывала тоска. Хотелось бросить все: безумную гонку по чужой земле, интервью, встречи, речи, поломки, промежуточные финиши, желтые шлемы лидеров - все хотелось бросить - и домой, к родным равнинам, к шуму сосен, к стогам, плывущим сквозь заречные туманы...

Мы выиграли с Виктором "Золото инков". Но то была наша последняя победа.

В Кальяо мы погрузили "Перуна" на теплоход "Таис Афинская", разместились в каютах и вволю отоспались. До отплытия оставались считанные дни.

Как-то вечером, посмотрев в местном кинотеатре широко разрекламированный фантастический боевик "Осада Марса", мы вернулись на теплоход.

- Я заскочу к тебе, если не возражаешь, фантазер.

Через полчасика, ладно? - сказал Виктор и заговорщицки подмигнул.

Он появился, держа в руке жестяную коробку с кинолентой.

- Отгадай, каким боевиком я порадую победителя? - спросил Виктор, потрясая коробкой.

- Финишным боевиком, - отвечал я. - Нас подкидывают в небеса, ты до ушей улыбаешься, из карманов у тебя вываливаются отвертки, реле, контрагайки и все прочее, а я обвил, как удав, кубок, который, как ты точно подметил, переделан из самовара.

- Вот и не угадал. Перед тобою - строго научное кинообвинение. Служителей культа, пользующихся отсталостью народных масс, чтобы одурманивать простаков цирковыми трюками вроде порханья разного рода божеств над глубокими пропастями. Так-то, фантазер.

Он расхохотался, а я, ни о чем еще не догадываясь, спросил:

- Дружище, неужто удалось заполучить какие-то кадры о хождении жрецов по канатам?

- Не заполучить, а заснять самолично, - сказал Голосеев. - Притом в инфракрасных беспощадных лучах.

С ними, как ты знаешь, никакое очковтирательство не проходит. Не зря сказано: все тайное становится явным.

Я удивился:

- Когда ж ты успел, пострел?

- А тогда, у лунных ратников.

Оказывается, как только Властительница Лунного Огня явилась вдруг во тьме, в той стороне, где башня Смерти Луны, дотошный Голосеев незаметно пробрался к "Перуну", навел кинопанораму так, чтобы захватить обе башни, задействовал автостоп на 15-минутный максимум и сразу же вернулся назад. Так вот почему я не обнаружил его рядом, когда подобие сияющего хитона плескалось у ней между крыльями, а лицо сияло белизной с голубыми ободьями вокруг глаз...