Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4

— Корабль готовится к старту. Вы, Евгений, с вашей дамой будете доставлены на одну из планет Солнечной системы, где из вас возьмут всю информацию, которую содержит ваше тело и мозг.

Гордон остановился против меня и, мягко улыбаясь, вежливым голосом сказал:

— Я знаю — вы боитесь боли — поэтому мне приятно успокоить вас тем, что это не больно.

Он протянул руку и со словом «прощайте» — хотел потрепать меня по щеке, но я вцепился зубами в его пальцы и прокусил их до Кости. Гордон вскрикнул и отпрыгнул назад.

— Гадкий мальчишка!

Центавр перевязал руку платком и, прижимая ее к животу, удивленно посмотрел на меня.

— Однако, мальчик, так-то вы цените мою заботу о вас и особое расположение к вам, но теперь, когда вы так несчастливо нарушили некие дружеские отношения между нами — я вынужден буду сказать вам правду: вас будут пытать и это будет страшно больно и долго.

В эту минуту я ни на что не надеялся, да и не было силы, которая могла бы спасти меня и Орнеллу и тех несчастных девушек в кабине лифта.

Но тогда каким образом осталась жива та — двадцатипятилетняя Орнелла — неужели был какой-то выход, что остался незамеченным мной. И вдруг в моей душе все похолодело: я вспомнил слова Люси о том, что Гордон делал предложения Орнелле. Но если бы он отправил ее на смерть в этом мире, то разве осмелился потом, хотя и миллиарды лет спустя — делать ей настойчивые предложения?

Теперь, когда я подумал об этом, мне сразу стало понятно грозное предупреждение Циркона о неминуемой смерти в замке и то странное поведение Орнеллы в последние минуты на площадке у ворот, которое сейчас говорило мне о том, что ей было стыдно передо мной, несмотря на черствость души.

В эту минуту мне было тяжело от сознания того, что мной распоряжались как игрушкой — я едва не расплакался от досады на свое легкомыслие и, видя краем глаза Орнеллу, которая смотрела на меня, отвернулся от нее и опустил голову.

Гордон неторопливо подошел ко мне и демонстративно медленно начал поднимать руку вверх — центавры, которые стояли по обе стороны от меня, дернули мою голову за волосы назад и я увидел впереди на противоположной стороне зала под самым потолком маленький балкончик с закрытой дверью.

Вдруг она с металлическим лязгом распахнулась и на площадку выскочил бородач, которого я видел в музее. В руках у него был пулемет. Мужик бросил его стволом на балконное ограждение и, умело прижав к щеке приклад, выпустил длинную очередь.

Гордон вздрогнул с занесенной над моим лицом рукой, обернулся на выстрелы, что-то крикнул яростно и бросился вон.

Пули со свистом прошили воздух вокруг меня и я почувствовал, что мои руки уже никто не держит. Тогда я помчался к лежащему на полу центавру, припал к нему спиной, вырвал у него из ножен клинок и, стоя на коленях, осторожно перерезал путы, что стягивали мои локти.

Вокруг меня ползали, бегали и прятались за пульты управления и кресла центавры — я перехватил одного из них и швырнул на стол, над которым на экране медленно опускался вниз корабельный лифт. Приказал поднять его наверх. Лифт на короткое мгновение остановился, а потом все быстрей и быстрей начал подниматься вверх.

В это время пулемет смолк.

Последние центавры стремительно убегали в коридор, а на полу неподвижно лежали несколько человек.

Я крикнул бородачу, чтобы он бросил пулемет вниз, и когда оружие тяжело звякнуло рядом со мной — я подхватил его и, не обращая внимания на Орнеллу, выскочил в дверь, увидел группу центавров, которые бежали прочь по коридору, дал короткую очередь над их головами.

Ко мне подскочила Орнелла, я разрезал ножом путы на ее руках и посмотрел на блеснувшее лезвие клинка, оно было голубым с четким рисунком вдоль лезвия: змея в стремительном броске с разъятой пастью.

Я передал нож Орнелле и хотел шагнуть за поворот коридора, где раздавались крики команд и топот ног, но девушка задержала меня — порывисто схватила мою руку.

— Почему ты глядел на меня плохо — что я такого сделала?!

Но едва я — чувствуя вину перед ней — обнял ее, как она сердито отстранилась.

— Не прикасайся ко мне.

Тогда я, понимая, что сделал в этом мире все, что мог и должен вернуться назад в далекое будущее, где за воротами замка ожидает моего появления Орнелла, спросил юную девчонку, ответ которой значил для меня очень много:

— Орнелла, ты любишь меня?

— Нет.

— Но ведь ты сама говорила… — начал было я, но девушка возмущенно топнула ногой.