Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4

Разговор с Нортоном несколько озадачил его. Ведь знает же, что не вызову. А может, это для самоуспокоения, что мол, вахтенный Антон Лебедев не дремлет, внимателен, значит все спокойно и нечего волноваться. И для самого вахтенного тоже польза — капитан вызвал, поинтересовался и ушел спать, а ты в большей степени почувствовал себя ответственным за жизнь экипажа. Ведь при первом отклонении от нормы все во многом зависит от того, кто первым оценит ситуацию.

Он скользнул взглядом по экранам. Все было в порядке. У подножия обрывистой льдины копошились киберы, поворачивая лопатообразные головы, и с удовольствием катались по чистому снегу, оставляя мозаику следов; над выступом, густо заросшем бородой сосулек, неподвижно висела большая и круглая, как апельсин, розовая луна; справа от нее висела вторая, бледно-желтая, тощая, и обе луны равнодушно смотрели на иззубренные края кратера и неглубокие ямки. С самой высокой точки корабля был виден горизонт и необъятная равнина, распахнувшаяся неимоверно широко.

Что-то щелкнуло внутри пульта и из щели приемника упал в кармашек белый листок. Антон нагнулся, достал листок и пробежал глазами текст радиограммы.

«РАДИОГРАММА НОМЕР N32012. 22:00 БОРТОВОГО ВРЕМЕНИ. КАПИТАНУ „ЕДИНОРОГА“ РОБЕРТУ НОРТОНУ. СООБЩИТЕ НА СТАНЦИЮ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ И ПРОВЕРКИ АСПЕКТА ВТОРОГО ДИАГРАММЫ ВАНДАРОВА. КАК НАСТРОЕНИЕ У ЭКИПАЖА? РАДИРУЙТЕ В 21.00 ЗЕМНОГО ВРЕМЕНИ ПО ЧЕТВЕРТОМУ КАНАЛУ.»

Антон положил радиограмму на приборную доску и еще раз перечитал. Может, разбудить капитана? Нет, пусть человек выспится.

Радиограмма сразу подняла настроение Антона. Пришла весть от других людей — значит, ты не один, значит, твоя работа нужна и тебя не забывают (а ведь бывало и такое). Он прислонил листок к стенке, чтоб его сразу заметили.

Снова засветился экран вызова и снова Антон увидел заспанного Нортона. Ну почему он себя не бережет?

— Почему не следишь?

Антон действительно не следил, издали рассматривая индикаторы на противоположной стене.

— Пришла радиограмма, — сказал он.

— Дай мне прочитать, пожалуйста.

Антон взял листок и подержал его перед экраном.

— Спасибо, Антон.

Нортон снова с силой провел по лицу ладонью.

— Ты чего не спишь? — спросил Антон.

— Да какой тут сон. С этой диаграммой…

— А что?

Нортон ничего не сказал, попросил быть повнимательнее и исчез. Антон добросовестно просидел полчаса, потом задействовал автоматику слежения и прошелся по рубке. Конечно, когда ты уже три дня на неизвестной планете, ничего нового и страшного не обнаружил и ничего подобного не предвидится, контролировать обстановку трудно, и приходится надеяться на автоматику. Но если что-нибудь произошло, положиться на нее нельзя, в такие минуты вычислительные системы бездарны перед логикой пилота, даже самые лучшие, быстрые, мудрые. Единственное, что они могут подсказать — это вероятность того, что ты выживешь, и парочку довольно дохлых вариантов спасения.

ЭВМ не берет во внимание то, что человек может растеряться, забыться, запаниковать и наделать массу глупостей. С точки зрения машинной логики человек всю жизнь последователен, логичен, лишен нервов и страха. А они, люди-то, такие несовершенные…

Антон вернулся на место и заметил, что что-то было не так. Вроде те же скалы, ледяные и снежные бугры, те же луны, холодные и пустые… автоматика молчала. Это несколько успокоило Антона, и он еще раз внимательно просмотрел виды кратера и горизонта. Вот-вот, горизонт… Что-то здесь не то. Антон включил широкоформатный экран, спроецировал на него изображение с верхней точки корабля и увидел огни.

Вдоль горизонта, у подножия далекого горного хребта протянулась ровная цепочка огней — желтый, синий, красный, потом снова желтый, синий… Они заметно неровно светились и, как показалось Антону, равномерно колыхались из стороны в сторону. Но нет, это иллюзия, просто налетел порыв ветра и верхний объектив, естественно, закачался. Потом ветер спал, и все успокоилось.

Огни крохотными точками стали множиться, собираясь в ряды. Количество цветов увеличилось: добавились зеленый, красный, оранжевый и фиолетовый.

Скоро они превратились в разноцветные пунктиры, которые поделили равнину на сеть квадратов. Было впечатление, будто Антон стоял на краю высокой горы, а внизу лежал огромный город. Антон увеличил изображение. Квадраты огней поползли на экран, ширясь и разрастаясь; обозначились дома, высокие небоскребы, редкие и намного выше небоскребов шпили телебашен. Между домами проходили автострады, по которым, сверкая в блеске уличных фонарей и неоновых ламп, проносились гладкие приземистые машины.