Кай Мейер - Мерле и Королева Флюидия

Впрочем, не один только Умберто испытал на себе гнев собратьев по ремеслу. То же самое случилось и с хозяином дома напротив. Там находилась мастерская, которая на свой лад тоже способствовала совершенствованию людей. Правда, не изготовлением одежды, и мастер своего дела, достопочтенный Арчимбольдо, наверное бы рьяно протестовал, если бы его искусство захотели поставить на одну доску с работой его заклятого врага Умберто.

Арчимбольдово Стекло Богов, - так было написано золотыми буквами над дверью, а рядом висела более подробная вывеска:

Волшебные зеркала

для мачех добрых и злых,

для ведьм красивых и страшных,

и для любых добрых дел.

- Вот мы и приехали, - сказала Мерле Юнипе, задержав взгляд на вывесках. Что это за "Арчимбольдова мастерская волшебных зеркал"?

- Что ты видишь? - спросила Юнипа.

Мерле не знала, что сказать. Было не так просто определить свои первые впечатления. Дом-то неприглядный, как и весь канал, как и всё вокруг, но у двери стоит кадка с яркими цветами, - словно радушный привет из серых сумерек. Взглянув на цветы еще раз, Мерле поняла, что они сделаны из цветного стекла.

- Вроде бы что-то получше, чем приют, - ответила она, немного помедлив.

Ступени от воды ко входу были очень скользкими. Гондольер помог девочкам выбраться из гондолы. Плату за проезд он получил заранее, когда согласился доставить их по назначению. Перед тем, как отчалить, он помахал им из гондолы рукой и пожелал обеим счастья.

Обе они, немного растерянные, стояли каждая с узелком в руке под вывеской, предлагавшей волшебные зеркала для злых мачех. Мерле сразу не могла решить, удачу или неудачу сулит ей такая вывеска в начале ее нового пути. Скорее всего, будет и то, и другое.

За окном в мастерской на том берегу замелькали ребячьи лица, - одно, потом другое. "Любопытные ученики хотят узнать, кто приехал, - предположила Мерле. - Вражеские подмастерья, если верить слухам".

Арчимбольдо и Умберто давно возненавидели друг друга. Не секрет, что даже одновременное изгнание обоих из их ремесленных гильдий не смогло их примирить. Напротив, каждый из них считал, что в случившемся виноват другой. "Почему выгоняют меня, а не этого сумасшедшего зеркальщика?" - так, по словам Арчимбольдо, вопрошал Умберто, а Умберто, со своей стороны, утверждал, что Арчимбольдо во время своего изгнания из гильдии кричал: "Да, я ухожу, но вам следовало бы осудить и этого негодяя, который не ткани ткет, а козни плетет!" Было так или нет, никто не может сказать с полной уверенностью. Известно лишь одно: оба были выдворены из гильдий за то, что совершали запретные магические действия.

"Он - волшебник, - пронеслось в голове взбудораженной Мерле, хотя она и в приюте до отъезда об этом частенько думала. - Арчимбольдо не кто иной как волшебник!"

Дверь зеркальной мастерской со скрипом отворилась, и навстречу им вышла странная женщина. Ее длинные волосы были собраны в пучок на затылке. Кожаные штаны плотно обтягивали стройные ноги. На ней была свободная белая блуза, прошитая серебряными нитями. Мерле не удивилась бы, если бы увидела такую чудесную одежду в ткацкой мастерской на том берегу, но не тут, в доме Арчимбольдо.

Самой же удивительной частью костюма женщины была маска, скрывавшая часть ее лица. Последний венецианский карнавал - ранее всемирно знаменитый - проходил в городе почти четыре десятилетия назад. Это было в 1854 году, через три года после того, как мумия Фараона Аменофиса была извлечена из ступенчатой пирамиды Амун-Ка-Ре и возвращена к жизни. Теперь же, в годы войны, лишений и осады не было никакого повода к маскарадному переодеванию.

Тем не менее на женщине была маска, вылепленная из папье-маше, покрытая глазурью и искусно раскрашенная. Без сомнения, это сделал какой-нибудь венецианский художник. Маска прикрывала всю нижнюю часть лица - от ноздрей до подбородка. Поверхность маски была блестящей и белой, как фарфор. Мастер изобразил на ней красиво очерченный ротик с темно-красными губами.

- Унка, - сказала женщина и добавила, чуть шепелявя: - Так меня зовут.

- Я - Мерле. А это - Юнипа. Мы - новые ученицы.

- Прекрасно. Мне так и подумалось! - По глазам Унки - только по глазам - можно было догадаться, что она улыбается. Мерле предположила, что какая-то болезнь обезобразила ее лицо.

Унка пригласила девочек в дом. Они вошли в прихожую, обширную, как в большинстве других городских домов. Обставлена прихожая была скудно, стены оштукатурены, но не оклеены обоями, - из-за наводнений, случающихся в Венеции в зимнее время. Домашняя жизнь сосредоточена там, как правило, на первом и втором этажах, а подвалы остаются пустыми.