Михаил Михеев - Есть время жить

– Постой, – Прим, в свою очередь, опорожнил емкость с божественным нектаром, хрустнул соленым огурчиком и, переведя дух, продолжил, – но разве нельзя обойтись без этого? Зачем столько никому не нужных смертей?

– Почему ненужных? Очень даже нужных, я считаю. Пускай сейчас, украсив столицу виселицами, я заработаю репутацию чудовища и палача, мне плевать. Но зато страну разваливать я никому не позволю. Это – меньшее зло, как ни крути. И не надо мне втирать про ценность каждой отдельно взятой жизни. Никого из тех, кого я отправляю на плаху, с мечом в руке в первых рядах нашей армии я в последнем походе почему-то не замечал.

– Ну тогда хоть Фалека-то помилуй. Он, как-никак, высший маг, и вообще не местный.

– Ну и что? – Корбин налил еще по стопке. – Никто его к нам не звал. К тому же, он заработал приговор сразу по нескольким пунктам.

– По каким? – с интересом спросил Прим.

– Ну вот смотри, – Корбин бодро высосал свою порцию, подождал, пока друг сделает то же самое, и, не закусывая, принялся загибать пальцы. – Во-первых, он участвовал в штурме вашего поместья. Тебя там не было, но можешь расспросить отца и мачеху. Вот тебе и приговор.

– Ну, тогда он, вроде бы, действовал по приказу короля.

– А мне плевать, – Корбин заметно опьянел, сказывались нервное напряжение и бессонная ночь. – Он напал на моих друзей, и тем самым заслужил приговор от меня лично. Далее. Твой отец был когда-то главой Ковена. По нашему кодексу он неприкосновенен. Вот тебе и второй приговор.

– Тогда уж виновен тот, кто его послал.

– Не волнуйся, он тоже свое получит, но твой Фалек тоже думать должен был. Так что этот приговор он честно заработал, не подкопаешься. Дальше. На его совести провокация с целью выманить моих учеников под удар королевских магов. Это уже, как ни крути, враждебные действия против меня лично. А учитывая, что Фалек считал меня погибшим, это еще и подлость. В общем, свой приговор он заработал. Но все это я еще мог бы простить. Списал бы на врожденный дебилизм, насовал бы в чавку да проводил коленом под зад. Но вот то, что он посмел на МОЮ женщину свой хрен поднять, для него смертный приговор при любых обстоятельствах.

Прим хотел возразить – и не стал. Корбин глядел на него уже абсолютно трезвыми и столь же спокойными глазами. Если бы он психовал, ругался, орал, на него еще можно было бы как-то повлиять. Однако Прим слишком хорошо знал Корбина – тот уже принял решение, обдуманное, взвешенное и, с его точки зрения, вполне оправданное.

Между тем Корбин, помассировав виски, улыбнулся:

– Ты не волнуйся. То ли еще будет. Я вот Ковен потрошить начну – тогда и повеселимся.

– Ты что! Зачем тебе это надо? Ты хоть представляешь, какие будут последствия?

– Отлично представляю. Поэтому вот что я тебе скажу, Прим. Будет очень большая драка, результат непредсказуем, и потому беречь семью придется тебе. Прости, я могу погибнуть в этой войне. Но иначе никак – в покое нас не оставят. И вот что еще. Наверняка твой отец постарается мне помешать. Не знаю точно, как, хотя и догадываюсь. По своему он прав, ведь Ковен – это и его детище, но в данном случае повлиять на себя я не дам. Как хочешь, но я не позволю нас убивать.

– Ты думаешь…

– Я знаю. Ковен напал на нас первым, они решили, что могут безнаказанно устанавливать свои правила. Не выйдет! – тут Корбин показал непонятно кому здоровенный кукиш. – Я уничтожу любого, кто рискнет поднять на нас хвост…

– Может, ты и прав, но уничтожать Ковен – не дело. Тут я с отцом согласен. Ковен слишком много значит для нашего мира.

– А тебя никто и не спрашивает. Извини, но твоя задача – не дать остальным влезть в мясорубку, которую я устрою. Все остальное уже решено. Что же касается значения Ковена, то, извини, ты его преувеличиваешь. Маги слишком давно считают себя высшей кастой, и если те, у кого ранг невелик, от народа особенно не отрываются, ты высшие стали для мира, скорее, обузой. Толку от них – чуть, а проблем – в пять слоев и с горкой. Нет уж, этот серпентарий надо перетряхивать уже давно и качественно, а то они жрут много, гадят тоже, и мне это надоело. Никого над собой я больше не потерплю. Точка.

Следующие полчаса они посвятили допиванию, доеданию и светской беседе. Вопросов преступлений, наказаний и степени ответственности они больше не казались, по молчаливой договоренности решив больше не спорить по пустякам. Хотя Прим папку взял – так, почитать на досуге. Увлекательное, кстати, чтиво, особенно про казначея – там стопка бумаг была самая толстая. Прямо остросюжетный детектив с продолжением. Ничего удивительного, казначей – фигура известная, на деньгах сидящая. Прим, кстати, в свое время думал, как его на деньги для науки растрясти, и все никак сообразить не мог, а у Корбина, оказывается, компромата куча. И не сказал – друг называется. Ну а потом стационарным телепортом они отправились во дворец – все-таки опаздывать действительно не стоило.