Альфред Бестер - Пи-человек

Мне нравится изящная линия ее ног, ее фигура, глаза, волосы, ее смелость, смущение... румянец на щеках, пробивающийся, несмотря на отчаянное применение пудры. Пудра... гадость. Я иду на кухню и для компенсации тру рубашку жженой пробкой.

- Ох-хо,- говорю.- Буду частлив знать, зачем твоя ходи-ходи моя берлога. Пардон, мисс, такая языка скоро уйдет.

- Я обманула мистера Люндгрена,- выпаливает она.- Я сказала, что несу тебе важные бумаги.

- Entschuldigen Sie, bitte. Meine pidgin haben sich geandert. Sprachen Sie Deutsch?[9]

- Нет.

- Dann warte ich[10].

Битница повернулась на каблучках и выплыла, зовя к объятиям. Я нагнал ее у лифта, сунул 101 доллар (превосходная форма) и пожелал на испанском спокойной ночи. Она ненавидела меня. Я сделал с ней гнусную вещь (нет прощения) и вернулся в квартиру, где обрел английский.

- Как тебя зовут?

- Я работаю у тебя три месяца, а ты не знаешь моего имени? В самом деле?

- Нет, и знать не желаю.

- Лиззи Чалмерс.

- Уходи, Лиззи Чалмерс.

- Так вот почему ты звал меня "мисс". Зачем ты побрил голову?

- Неприятности в Вене.

- Что ты имеешь в виду?

- Не твое дело. Что тебе здесь надо? Чего ты хочешь?

- Тебя,- говорит она, отчаянно краснея.

- Уходи, ради бога, уходи!

- Что есть у нее, чего не хватает мне? - потребовала Лиззи Чалмерс. Затем ее лицо сморщилось.- Правильно? Что. Есть. У. Нее. Чего. Не. Хватает. Мне. Да, правильно. Я учусь в Бенингтоне, там грамматика хромает.

- То есть как это - учусь в Бенингтоне?

- Это колледж. Я думала, все знают.

- Но - учусь?

- Я на шестимесячной практике.

- Чем же ты занимаешься?

- Раньше экономикой. Теперь тобой. Сколько тебе лет?

- Сто девять тысяч восемьсот семьдесят два.

- Ну перестань. Сорок?

- Тридцать.

- Нет, в самом деле?- Она счастлива.- Значит, между нами всего десять лет разницы.

- Ты любишь меня, Лиззи?

- Я хочу, чтобы между нами что-то было.

- Неужели обязательно со мной?

- Я понимаю, это бесстыдно.- Она опустила глаза.- Мне кажется, женщины всегда вешались тебе на шею.

- Не всегда.

- Ты что, святой? То есть... понимаю, я не головокружительно красива, но ведь и не уродлива.

- Ты прекрасна.

- Так неужели ты даже не коснешься меня?

- Я пытаюсь защитить тебя.

- Я сама смогу защититься, когда придет время.

- Время пришло, Лиззи.

- По крайней мере, мог бы оскорбить меня, как битницу перед лифтом.

- Подсматривала?

- Конечно. Не считаешь ли ты, что я буду сидеть сложа руки? Надо приглядывать за своим мужчиной.

- Твоим мужчиной?

- Так случается,- проговорила она тихо.- Я раньше не верила, но... Ты влюбляешься и каждый раз думаешь, что это настоящее и навсегда. А затем встречаешь кого-то, и это больше уже не вопрос любви. Просто ты знаешь, что он твой мужчина.

Она подняла глаза и посмотрела на меня. Фиолетовые глаза, полные юности, решимости и нежности, и все же старше, чем глаза двадцатилетней... гораздо старше. Как я одинок - никогда не смея любить, ответить на дружбу, вынужденный жить с теми, кого ненавижу. Я мог провалиться в эти фиолетовые глаза.

- Хорошо,- сказал я. И посмотрел на часы. Час ночи. Тихое время, спокойное время. Боже, сохрани мне английский... Я снял пиджак и рубашку и показал спину, исполосованную шрамами. Лиззи ахнула.

- Самоистязание,- объяснил я.- За то, что позволил себе сдружиться с мужчиной. Это цена, которую заплатил я. Мне повезло. Теперь подожди.

Я пошел в спальню, где в правом ящике стола, в серебряной коробке, лежал стыд моего сердца. Я принес коробку в гостиную. Лиззи наблюдала за мной широко раскрытыми глазами.

- Пять лет назад меня полюбила девушка. Такая же, как ты. Я был одинок в то время, как и всегда. Вместо того, чтобы защитить ее от себя, я потворствовал своим желаниям. Я хочу показать тебе цену, которую заплатила она. Это отвратительно, но я должен...

Вспышка. Свет в доме ниже по улице погас и снова загорелся. Я прыгнул к окну. На пять долгих секунд погас свет в соседнем доме. Ко мне подошла Лиззи и взяла меня за руку. Она дрожала.

- Что это? Что случилось?

- Погоди,- сказал я.

Свет в квартире погас и снова загорелся.

- Они обнаружили меня,- выдохнул я.

- Они? Обнаружили?

- Засекли мои передачи уном.

- Чем?

- Указателем направления. А затем отключали электричество в домах во всем районе, здание за зданием... пока передача не прекратилась. Теперь они знают, в каком я доме, но не знают квартиры. Я надел рубашку и пиджак.

- Спокойной ночи, Лиззи. Хотел бы я поцеловать тебя.

Она обвила мою шею руками и стала целовать; вся тепло, вся бархат, вся для меня. Я попытался оттолкнуть ее.