Айзек Азимов - Звезда по имени Галь. Земляничное окошко

Фантастические рассказы в переводах Норы Галь — своеобразная антология зарубежной фантастики, объединенная вдумчивым подходом Мастера, личностью переводчицы, ее придирчивым отбором, ее виртуозным почерком.

Тут и признанные лидеры американской фантастики Айзек Азимов, Клиффорд Саймак, Роберт Шекли. И, конечно, самый любимый ее фантаст — Рэй Брэдбери. И авторы, вошедшие в наш читательский обиход несколько позже: Эдмонд Гамильтон, Урсула Ле Гуин, Теодор Старджон. Горькие раздумья Пола Андерсона соседствуют с лукавой усмешкой Зенны Хендерсон или Милдред Клингермен. Тут и французы: Ив Дермез, Ален Доремье, Жерар Клейн, и англичане: М.Люкас, Д.Плектей, и даже есть австралиец — Уин Уайтфорд. Нередко Нора Галь открывала имена практически неизвестные. Если рассказ привлекал внимание переводчицы, значит, есть в нем поэзия, лирика или юмор, острая мысль, блеск неожиданных поворотов, словом, какая-то изюминка.

Чуткий читатель это чувствовал. Вот как оценил творчество Норы Галь энтузиаст из Абакана В.Борисов, создавший для подростков клуб любителей фантастики “Центавр”: “Ее переводы знакомили миллионы людей с замечательными писателями, ведь она, на мой взгляд, переводила не по заказам, а по велению души, потому и не случаен выбор книг, над которыми она работала… Пометка “Нора Галь” воспринималась как некий ориентир, что это следует читать”.

Многолетнее плодотворное сотрудничество связывало с Норой Галь издательство “Мир”: практически почти все ее переводы впервые увидели свет в серии “Зарубежная фантастика”. Она была не только переводчиком, но и редактором, рецензентом, просто добрым и бескорыстным советчиком. Не щадя времени и глаз, прочитывала десятки книг, которыми ее заваливала редакция, чтобы узнать мнение взыскательного Мастера.

Нора Галь принадлежала к тем переводчикам, усилиями которых хранится чистота русского языка. И здесь нельзя не сказать о том вкладе, который она внесла в теорию художественного перевода и в частности перевода фантастики.

Характерно, что любовь к фантастике “толкнула” в перевод любимого жанра многочисленных и модных в 70–80-е годы “физиков”. Инженеры, программисты, ученые, просто поклонники фантастики пытались переводить ее, не имея профессионального опыта перевода. И для многих из них бесценным подспорьем оказалась книга, в которой Нора Галь собрала свой полувековой опыт работы в литературе: “Слово живое и мертвое. Из опыта переводчика и редактора”. На бесчисленных примерах (в том числе, увы, и из фантастики) она показывала характерные ошибки пишущих, остроумно обыгрывая и систематизируя их, и тут же давала блестящие варианты, как можно выйти из положения даже в очень трудных случаях. Первое издание книги, появившееся в 1972 году, вызвало самые горячие отклики — причем писали не только литераторы, но и врачи, геологи, программисты. Всех задела за живое боль автора за то, что творится с русским языком. А последнее, четвертое издание книги (1987) еще и дополнил раздел, где на ярких примерах анализировался опыт мастеров перевода. Поделилась переводчица и кое-какими секретами из собственной творческой лаборатории. Став событием нашей культурной жизни благодаря точности мысли автора и изяществу ее выражения, книга и по сей день служит настольным пособием для переводчиков всех уровней.

Хочется надеяться, что магия мастерства, с каким сделаны предлагаемые рассказы, доставит удовольствие читателям, а молодого любителя фантастики поведет и дальше, в мир других прекрасных книг, отмеченных именем переводчицы Норы Галь: “Смерть героя” Ричарда Олдингтона, “Корабль дураков” Кэтрин Энн Портер, “Поющие в терновнике” Колин Маккалоу… В ее переводах по-новому зазвучали прославленные пьесы Пристли “Опасный поворот” и “Время и семья Конвей”, трудный и сложный “Посторонний” Альбера Камю. Нора Галь переводила и классику, но предпочитала прозу более современную — Томаса Вулфа и Харпер Ли, Моэма и Сэлинджера…

Более полувека проработала Нора Галь в литературе. Редко кому удается за свой короткий земной срок сделать столько, сколько удалось сделать ей — переводчику, критику, литературоведу, теоретику жанра художественного перевода. И судьба ее завершилась фантастическим подарком — имя ее вписано в небо над нами.

Разумеется, Норман и Ливи опаздывали — когда спешишь на поезд, в последнюю минуту непременно что-нибудь да задержит, — и в вагоне почти не осталось свободных мест. Пришлось сесть впереди, так что взгляд упирался в скамью напротив, обращенную спинкой к движению и примыкавшую к стенке вагона. Норман стал закидывать чемодан в сетку, и Ливи досадливо поморщилась.