Андрей Саломатов - Посторонние

Более чем за восемь лет благополучной, обеспеченной жизни в виртуальном мире Анна совершенно отвыкла от приступов ярости Дмитрия, не говоря уже о безденежье и неустроенности. К этому добавилось, что в реальном мире ее муж внешне мало соответствовал образу того баловня судьбы, с которым она прожила эти звездные годы. Он оказался старше, ниже ростом, имел более грубые черты лица и отвисшее брюшко. Невзрачную внешность дополняли дешевая, сильно поношенная одежда и жидкие грязные патлы.

«Боже мой! - вдруг с ужасом подумала Анна. - Наверное, здесь я такая же уродина!»

Дождевая вода стекала по ее лицу и смешивалась со слезами, которые давно душили ее, но прорвались только сейчас. Анна смотрела вслед удаляющейся фигуре мужа и мучительно вспоминала, как она выглядела до эксперимента. А Самолетов свернул за угол и отправился к автобусной остановке.

До окраины города, где они проживали, Дмитрий добирался больше часа, и все это время ему не давала покоя бредовая идея - разоблачить Парамонова и его компанию. Он прекрасно понимал, что его заводит лишь обида и желание отомстить за собственную оплошность, и тем не менее накручивал себя, строил план отмщения, в общем, фантазировал, чтобы не думать об оставленной на улице Анне и том безысходном положении, в котором они с женой оказались.

Самолетов давно отвык от пахнущего нечистотами метро, потного смрада толпы, заполнявшей вагоны, и полного равнодушия к собственной персоне. В какой-то момент Дмитрий испугался, что в толпе его узнают и начнут требовать автограф, но вспомнил: здесь, в этом мире, он никто, ничто и звать его Никак, а потому быстро успокоился. Это было, пожалуй, единственное преимущество, которое он осознал по возвращении домой. Хотя внимание почитателей ему всегда льстило, он любил покрасоваться перед своими зрителями, но только в том случае, если фанаты были отгорожены от него надежным заслоном.

Маленькая квартирка Самолетовых поразила Дмитрия своей запущенностью и убогостью. Он словно бы увидел ее впервые, присвистнул от удивления и оглянулся, забыв, что Анны рядом нет.

– Да, сортир у нас был больше и чище, - разглядывая единственную комнату, вслух произнес Самолетов и подошел к столу, на котором стоял его старенький компьютер. - А ведь могли бы прожить там еще лет двадцать пять - тридцать. А уж потом… черт с ней, с жизнью.

Дмитрий дал команду, и компьютер включился. Он открыл недописанный рассказ, брошенный перед самым экспериментом, и, чтобы как-то отвлечься, принялся читать его, но не осилил даже половины. Прошло всего две недели, а текст воспринимался, как написанный кем-то другим, абсолютно незнакомым человеком. «Боже мой, неужели этот бред принадлежит мне? - с ужасом подумал Самолетов и закрыл файл. - Неужели же я такой бездарный?»

Это поразительное открытие подкосило Дмитрия не меньше, чем внезапное возвращение к реальности. Словно замороженный, он сидел за столом, смотрел на экран монитора и про себя повторял: «Это конец, это конец, это конец…»

На экране замигал маячок телефона и выявился незнакомый номер, но Самолетов тупо смотрел на него и молчал. Затем включился автоответчик, и мужской голос сообщил, что Дмитрий должен срочно заплатить за телевидение и интернет, иначе его отключат от Сети. Эта угроза никак не подействовала на Дмитрия, и он не стал связываться с грозным диспетчером. Он не мог сейчас ни с кем общаться и не желал, чтобы кто-то увидел его в таком раздавленном состоянии.

Самолетов заказал канал новостей и на экране появилась миловидная дикторша, которая равнодушно принялась перечислять катастрофы, случившиеся за день на планете. Затем снова принялся мигать маячок телефона, и кто-то слащавым женским голосом сообщил на автоответчик, что одна из лучших в Гагаринском районе Москвы пиццерия «Эльдорадо» в любое время суток доставляет пиццу на дом. А хорошенькая дикторша продолжала вещать свое: «В Парижском институте генетики произошел мощный взрыв, погибли три человека, восемь ранены…»

Анна не вернулась домой ни днем, ни вечером, и Дмитрий начал серьезно волноваться. Он уговаривал себя, что, скорее всего, она поехала к кому-нибудь из подруг, потому что родственников в Москве у нее не было. Когда они ссорились, жена не раз так поступала, так же делал и сам Самолетов - уезжал к тетке или двоюродной сестре.

Дмитрий лежал на диване и перебирал в уме, что могло случиться с женой. Вариантов было немного, и большая часть из них выглядела ужасно. По очереди он представил и как она решается на самоубийство, и как, ослепленная горем, попадает под машину или под поезд. Доведя себя почти до истерики, Самолетов принялся обзванивать подруг Анны, но ни одна не смогла сказать ему ничего утешительного. Все они расспрашивали, как закончился эксперимент, сколько Самолетовы получили, но Дмитрий торопливо выдавал им какую-нибудь грубость и, не дожидаясь ответа, отключался.