Владимир Михайлов: Люди Приземелья

Узкая кабина опустилась без всякого сигнала, остановилась над самой площадкой. Дверцы приглашающе раздвинулись. Вспыхнула тусклая лампочка.

Не колеблясь, Кедрин шагнул внутрь. Дверца затворилась. Снова раздался унылый скрежет, потом он перешел в свист. Чувствовалось, как нарастает тяжесть. Ого, какие ускорения! Это не лифт, а прямо…

Что-то повернулось под ложечкой. На долю секунды наступила невесомость: лифт начал замедлять движение. В следующий миг он остановился. На табло вспыхнули слова: «Ходовая рубка».

Кедрин раздвинул дверь и вышел.

Перед ним открылось небольшое помещение с куполообразным потолком. Стены и потолок матово отблескивали. Кедрин не сразу понял, что это — громадный экран. Он был пуст; но не составляло труда представить, как его усеивают нетерпеливые звезды Галактики.

Посредине рубки возвышался небольшой пульт. Нигде — на стенах, на полу, на облицовке пульта — не было ни пылинки. Казалось, люди покинули эту рубку совсем недавно и ненадолго. В любой момент из вот этой дверцы в стене могли показаться те, кто в полете был дутой и сердцем корабля.

Кедрин усмехнулся. Сердцем корабля был вот этот пульт. Под его блестящей облицовкой скрывались тончайшие электронные схемы, хитро размещенные в небольшом объеме. Они-то и были нужны Кедрину.

Ну, а что касается души… это уже мифология.

Кедрин обошел пульт. Вот эта панель снимается. Снимем ее. В открывшемся гнезде торчали многочисленные концы аккуратно разъединенного кабеля. Автомат был отключен от сетей корабля. Это было естественно, но Кедрин почему-то вздохнул.

Он снял вторую панель и уселся на пол, скрестив ноги. Предстояло пробраться по всем излучинам мысли неведомого конструктора, овеществившейся в этом автомате. Сначала Кедрин насвистывал, потом умолк. Потом громко засопел и взъерошил волосы. Потом вскочил, зашагал по рубке, размахивая руками, но, смирив себя, снова уселся. Мысль конструктора все больше раскрывалась перед ним. Хотелось смеяться и плакать. Как мало он, Кедрин, еще знает и умеет! Почему-то нам зачастую кажется, что вся мудрость и умение сосредоточены в наших руках. Как мы обедняем этим мир…

А Учитель? Как тактично, осторожно он натолкнул Кедрина на мысль: раньше, чем изобретать велосипед, посмотри, не создали ли его другие. Не успокаивайся на том, что ничего подобного нет в памяти наших Элмо. Они тоже не всесильны.

Что же, теперь принцип ясен. Каждый блок здесь выполняет не одну, а две-три различных функции. Не линейное, а многостепенное конструирование. А ты-то…

Он вернул панели на место и, почувствовав усталость, опустился в кресло, стоящее у пульта. Теперь он видел пульт и экран под другим углом зрения: взглядом участника, а не наблюдателя.

Отдыхать ему всегда помогала фантазия. Кедрин позволил ей расцветить экран огнями звезд. Для этого пришлось на миг закрыть глаза. Внезапно ему показалось, что кресло уходит из-под него. Он встрепенулся. Нет, ничего; это, наверное, порыв ветра качнул корабль, как качает он высокие башни.

А при желании можно вообразить, что это был первый удар двигателей. Что начинается старт…

Старт! И люди улетают. Зачем? Ведь, если все остальные устройства корабля сконструированы не менее остроумно, чем исследованный Кедриным автомат, людям здесь нечего делать. Недаром на пульте так мало органов управления. Но ведь люди летели на этом корабле! И летают сейчас на других.

Значит, было что-то, чего не хотели доверить автоматам? Что это могло быть?

Рассуждая разумно, ничего.

Но ведь трудно предположить, что эти люди понимали меньше, чем он, Кедрин.

Наверное, Учитель — Меркулин — понимает больше. Но тогда почему временами так хочется с ним спорить?

Кедрин снова закрыл глаза. Итак, где-то, очень далеко… Но из корабля не выйдут люди. Житель иной системы напрасно будет дожидаться. Зря будет стучать его сердце. Ну, не сердце; но что-то такое у него будет. Автоматы бесстрастно сфотографируют и запишут его. И снова включат двигатели.

А может быть, и там будет автомат. Корабли будут висеть в пространстве рядом друг с другом. Час, день, неделю. Потом начнут осторожно отдаляться. И, наконец, включат двигатели. Встреча не состоится.

Люди хотят встреч. Может быть, поэтому они и летают? Ведь вести корабли доверено автоматам. Но известно же, что вероятность таких встреч ничтожна. И ради этого — рисковать жизнью? Нет.

Что же влечет людей, вопреки логике, здравому смыслу?

Самое простое: попытаться поставить себя на место такого человека. Это несложно — ты уже сидишь на его тлеете. Представь: настал час. Курс вычислен, команда на местах. Время! Вот клавиша с надписью: «Пуск». Итак, нажмем ее! Легкое движение, пальцем…