Владимир Михайлов - Вариант И

— У меня все еще сомнения: возможна ли такая власть в России?

Обернитесь назад: за все последние десятилетия там никогда не существовало согласия между президентом и парламентом — независимо от личностей. Там правитель слишком ограничен в своих действиях…

— Лишь на первый взгляд. На деле же в России — опять-таки как и у нас — давняя традиция единоличного правления, независимо, есть ли там парламент, или его нет. И все зависит от лица. Если к власти придет некто, обладающий авторитетом у населения и наделенный правами…

— Вот если бы у них появился монарх…

— А разве я не говорил вам, что об этом тоже был разговор? Они и сами понимают, что именно такой выход явится для них наилучшим.

— Воистину это было бы хорошо. Но боюсь, если даже они захотят этого, нам от этого будет мало пользы. Им нужен монарх, которого признает весь мир, но прежде всего — они сами; то есть монарх по праву. Значит — кто-то из потомков династии, которая царствовала последней. Такие люди есть, но они — люди Запада и не приблизятся к нам.

— Так думал и я. И поручил собрать сведения. Они оказались неожиданно обнадеживающими. Есть и другие потомки. Законные более других. Их родоначальник — Алексей, сын последнего русского императора. Он спасся и жил при дворе иранского шахиншаха под именем Мир Али Сабур.

У него было мужское потомство. Я приказал найти документы, по которым можно проследить дальнейшую судьбу этой линии Романовых.

— Воистину, если бы ее представитель взошел на русский трон, он заслуживал бы имени Сахиба аз-За-мана, владыки эпохи.

— Именно так, эмиры.

— Но будет ли он мусульманином?

— Внешне — быть может, и нет. Но душой — наверняка. Ибо, по принесенным мне сообщениям, жена Мир Али и жены его мужских потомков были мусульманками. Аллах акбар.

— Аллах акбар.

— Да будет так. Итак, мы согласны в этом?

Я услышал одобрительные восклицания. Теперь я мог быть уверен в том, что брошенные мною зерна упали на плодородную почву. Сразу же после этого…"

На этом запись старого дипломата окончилась. Видимио, что-то помешало ему даже завершить фразу. И в тот же, по всей вероятности, день пуля снайпера на улице оборвала его жизнь. Неизвестно, кто стоял за руиной стрелка — мой заказчик статей или другие люди. Могло быть и еще интереснее: убили одни, а материалом воспользовались другие, первыми оказавшиеся в нужном месте. Над этим предстояло еще подумать. Я взглянул на часы. Назначенное мною время уже миновало. Курьер опаздывал. Зато появился официант, чтобы убрать посуду после завтрака. Он постучал, и Наталья впустила его. Сейчас он как раз закончил устанавливать все на своей каталке и ждал, похоже, пока я сниму наушники — чтобы подписать счет. Я кивнул. Он приблизился. Я тут же узнал его. Он положил на край стола сверточек размером со спичечную коробку.

— Ваш заказ. Я уже понял: это и была затребованная мною катушка — аппарат для обнаружения заложенных зарядов на достаточно больших расстояниях; он давал мне возможность проверить трассы предстоящих проездов. Я обязан был что-то предпринять в связи с моими предположениями и новой для меня информацией Липсиса.

— Благодарю вас.

Он кивнул, глядя на меня, как больная собака. Я не удержался и спросил:

— Вы здоровы?

— Я — да… — ответил он уныло. — В Москве произошел несчастный случай.

— С кем?

— Только что сообщили: на улице трагически погиб президент Объединенных телекомпаний…

— Каким же образом? — Он ехал в своей машине, в том самом бронированном «мерседесе», что подарил ему еще предыдущий президент…

— И что случилось?

— Машина взорвалась. Такое прискорбное происшествие! И когда только у нас наступит нормальная тихая, безопасная жизнь?..

Он смотрел мне прямо в глаза, и его взгляд выражал все, что угодно, кроме сожаления и тоски по спокойной жизни. За этим человеком я знал несксько идеально проведенных операций по нейтрализдии крупных политических деятелей за рубежом. На сей раз дело сделал кто-то другой.

Хотя — откуда мне знать? Не я выбираю людей для таких акций, мое дело — лишь написать о случившемся.

— Спасибо за новости.

— Печальные новости, господин Вебер.

— Очень печальные, разумеется.

— С вашего разрешения, я увезу посуду. Кстати, ваша машина на стоянке.

Ключи в замке.

— Сделайте одолжение, увезите. И еще раз спасибо, на этот раз за машину. — Был рад услужить.

Он повернулся и, неслышно ступая, исчез вместе со своим столиком на колесиках. Я спросил Наташу: