Леонид Кудрявцев: Убить героя

– Совершенно неразумно, – сказал Огнен Тэй. – Вот только закон-то действительно на моей стороне и я собирается это использовать.

Глендур наградил его злобным взглядом, и я подумал, что вот сейчас он успокоится, согласится на неизбежную проволочку.

Да нет, куда там…

– Вы понимаете, что здесь творится беззаконие?

Это Глендур уже обратился к мусорщикам.

– Возможно, – прогудел мусорщик. – И все же пока, мы…

– Боюсь, это скажется на величине обещанных мной отчислений в ваш фонд, – перебил его Глендур.

А вот это уже совсем зря.

Мусорщики, как и любые стражи порядка до них, продажны. Если сказать более мягко – с ними при наличии финансовых возможностей всегда можно договориться, и они могут закрыть глаза на многое. Вот только не стоит им этим тыкать в нос. У них есть своя гордость, и они не любят когда по ней пытаются ходить грязными башмаками.

–… не считаем нужным вмешиваться в происходящее, – отчеканил мусорщик. – Мы даже рекомендовали бы частному детективу Ессутилу Кваку задать имеющиеся у него к вам вопросы. Настоятельно.

Я улыбнулся.

Ну вот, кажется, мне все же удалось стать королем этого бала. Правда, ненадолго, но бывает ли что-нибудь в этой жизни длящееся слишком долго? Кроме, конечно, зубной боли.

– Хорошо, – сказал Глендур. – Раз так, пусть он задает свой вопрос или вопросы. Я отвечу на все. Но потом…

Да знал я, что будет потом. И конечно, уже пожалел, что вылез с этим вопросом, поскольку, как я сейчас сообразил, ответить на него Глендуру было нетрудно. И я уже понимал, каким именно образом он меня отбреет.

– Вы мне угрожаете? – спросил я.

– Ни в коем случае, – сказал Глендур. – Просто я беспокоюсь за свое тело. Если до сих пор официально считается, что я мертв…

– Ничего с ним не сделается, – подал голос Огнен Тэй. – Всем известно, что если кто-то гибнет в кибере, то его оставшееся в живых тело уничтожается не ранее чем через трое суток после смерти. Традиционная отсрочка.

– Я все понимаю, – взмахнул руками Глендур. – Но все же… Должен признаться, в данный момент на душе у меня в высшей степени неспокойно.

Я покачал головой.

Очень хилая отговорка. А раньше, когда он якобы устраивал эту шутку, сердце его о живом теле в реальном мире, значит, не болело?

Зачем он торопится, зачем суетится, если у него такая непробиваемая позиция? Похоже, где-то его пробить можно, где-то он допустил ошибку и сам об этом великолепно знает. Где? Причем найти мне ее следует прямо сейчас, пока еще не поздно, пока он в моей власти.

– Вот мой вопрос, – сказал я. – На вас сейчас личина Александра Буало.

– Да.

– А сам он где находится?

Глендур пожал плечами.

– Поскольку в замке не может быть двух Александров Буало, я предоставил ему месячный отпуск на пляже «Чистое золото» за счет фирмы. Он любезно на это согласился. Если вы пожелаете это проверить, то с ним можно связаться и переговорить.

Нет, не тут. Холодно, холодно.

Конечно, Глендур рассчитывал занимать его место не месяц и не два, а гораздо больше. Если даже Александр Буало сейчас находится на пляже «чистое золото», и ему действительно можно позвонить, и с ним реально возможно поговорить, это еще ничего не значит. В кибер он не должен был вернуться. Скорее всего, через месяц, перед самым его отъездом с пляжа Александра Буало должны были похитить и отправить обозревать красоты глубин ближайшего залива без акваланга и в бетонной обувке. Для того чтобы скрывавшийся под его личиной Глендур не боялся разоблачения.

Но это так, отвлеченные мысли. Они сейчас не имеют никакого значения. Главное было найти уязвимое место Глендура. Оно существовало. Но как его обнаружить?

– Еще вопросы?

Я заметил, что Глендур уже несколько пришел в себя и даже вновь улыбается с превосходоством.

Значит, не этого вопроса он ждал. А какого?

– Я жду? Вы намерены и дальше отнимать время у присутствующих. Причем совершенно зря.

– Спокойно, – сказал я. – Я обещал вопросы, и они будут.

Вопросы. Ну что еще я мог спросил? О чем? Тянуть время, надеясь на мгновенное озарение? А будет ли оно?

– Что ж, подождем, – промолвил Глендур.

Я вытащил из кармана сигарету и осторожно ее понюхал. Запах, конечно, ощущался… Нет, что-то в нем от табака было, но сделанное настолько халтурно и плохо, что язык назвать это табаком не поворачивался.

Закурить?

Я сунул сигарету в рот, хотел было ее прикурить, но взглянул на безучастно стоявшую у стены Глорию и вдруг, в который уж раз, вспомнил ее слова о том, что здесь, в кибере, частенько, все является не таким, каким кажется.