Леонид Кудрявцев: Собиратель информации

По бороде козла текли слезы.

Усатый кельнер поставил перед Питкиным высокий бокал с голубой жидкостью и, низко поклонившись, исчез.

Питкину захотелось плюнуть на все и остаться на этой планете. Наверное он был бы тогда счастлив… И привык бы… Какая все-таки чушь, будто кто-то за ним следит. Да не может этого быть!… Хорошо бы действительно остаться. А корабль пусть ржавеет в лесу.

Вот только как быть с такой вещью, как долг?

Питкин отодвинул бокал в сторону, встал и двинулся к соседнему столику.

Молоденькая девушка, одетая в золотистое, полупрозрачное платье, пытливо посмотрела на него и, облегченно улыбнувшись, спросила:

– Вы ведь тот, кто задает вопросы?

– Да, – сухо сказал Питкин и присел рядом с ней.

Она лукаво улыбнулась.

– Ну что же, я жду…

– Хорошо, – Питкин откашлялся. Он вдруг понял все идиотство своего положения, но отступать было поздно. – Итак, как вас зовут?

– Большая Берта.

– Возраст?

– Минус двадцать лет.

– Почему минус?

– Все очень просто. Через двадцать лет я умру.

– И вы знаете как это произойдет?

– Безусловно, – Большая Берта мечтательно закрыла глаза. – Это будет ранним утром. Птицы уже начнут свой концерт. Застенчивое солнце попытается спрятаться за облаками, но неожиданно сообразив, что это невежливо, выглянет, и тогда я…

Двери кабачка распахнулись. Пестрая толпа хлынула внутрь. Берта исчезла из-за стола и через секунду Питкин увидел, что она самозабвенно кружится в объятьях жгучего брюнета с орлиным носом.

Можно было обидеться. Но тут на колени к Питкину села рыжая женщина, которая, больно щелкнув его по лбу, тут же поцеловала в ухо.

А тем временем кто-то палил в потолок из «узи». Посреди танцплощадки два негра пытались укротить фонарный столб. Они отчаянно ругались, пыхтя и потея. Столб ржал, брыкался самым подлым образом и вертел фонарем из стороны в сторону, стараясь хоть кого-нибудь цапнуть.

Рыжая женщина куда-то ушла. Питкин тотчас вскочил. Кто-то из танцующих сунул ему в рот кусок торта. Мгновенно его проглотив, Питкин ринулся в толпу, на поиски Большой Берты, но ее уже не было.

Тогда Питкин выскочил на улицу, но и там ее тоже не было. Он хотел вернуться в кабачок, но затейливая, резная дверь уже превратилась в огромный рот, который тотчас же попытался укусить Питкина за ногу.

– У, тварь!

Он увернулся и плюнул на плотоядно вытянутую нижнюю губу…

Жара, настоящее пекло…

Через полчаса Питкин остановился на очередном перекрестке, пытаясь вспомнить собственное имя.

Вспомнил и, отправившись дальше, оказался возле большого фонтана, на край которого и свалился. Некоторое время он недоверчиво смотрел на совершенно чистую воду, а потом, наклонившись, коснулся губами прохладной поверхности.

Однако, не успел он сделать и несколько глотков, как бассейн закричал, что на него напал какой-то страшный зверь, который пожирает его по кусочкам и пусть кто-нибудь придет и поможет.

Сейчас же из ближайших домов стали выходить люди. Они качали головами и с укором смотрели на Питкина. Тогда он вытер губы и, махнув рукой, пошел прочь.

Через час ему встретился старик с длинным носом. На голове у него была соломенная шляпа, а на узких плечах болталась расшитая галунами безрукавка. Звали старика Жвачкун и на хлеб он зарабатывал тем, что штамповал из солнечных зайчиков противозачаточные пилюли.

Жвачкун рассказал Питкину, что когда-то давно все было нормально, а потом стало плохо. Появились пришельцы из будущего, которые что-то изменили в прошлом, и настоящее стало мнимым. И шел бы он, Питкин, себе дальше, не мешал дожидаться неизвестно чего. Потому что он, Жвачкун, за этим неизвестно чем охотиться уже пятый год и еще ни разу его не видел, а только подозревает, что оно зеленое и на четырех лапах.

И как раз сегодня он, Жвачкун, имеет твердое намеренье эту штуку отловить, а тут приходят всякие юные нахалы, задают в высшей степени наглые вопросы и беспардонным образом не желают уходить.

Питкин отправился дальше. А старик за его спиной охал и вздыхал. На его шляпе сидел солнечный зайчик и безмятежно вылизывал желтенькую мордочку. Но Жвачкун его не видел и продолжал целиться из старинного мушкетона в узкий, вонючий переулок, ожидая что вот-вот появится неизвестно что.

Миновав еще пару улиц, Питкин с надеждой взглянул на компьютер и убедился, что информации еще не достаточно. Ему захотелось сесть на дорогу, прямо в пыль и заплакать.