Леонид Кудрявцев - Долг центуриона

А пока, раз уж я оказался возле магазин крабианина, может быть, стоит все же в него заглянуть?

Отправив коробочку обратно в карман, я зашагал к магазину.

Входная дверь пропела мне нечто восторженное и ласковое на вселинге, причем слова ее песни настолько сливались друг с другом, что смысл их понять было не-возможно. Впрочем, в него и не хотелось вникать. Достаточно было того, что от этой песни мое настроение вдруг ощутимо подскочило вверх и вместе с тем появилось легкое желание что-то немедленно купить. Ну, например, какую-нибудь личинку.

— Так, — сказал я крабианину. — Значит, ко всему прочему еще и запрещенные, признанные вредными рекламные технологии. Вот это уже серьезно.

— Нет, нет, ни в коем случае, — запротестовал Имлук, бросаясь к двери. — Это осталось от прежнего владельца магазина, которого, как ты помнишь, лишили лицензии. Я перенастроил дверь, но иногда, в связи с погодными изменениями, эта настройка слетает, и тогда...

— А ты, конечно, не слишком торопишься ее обратно восстановить?

— Я уже даже заказал другой блок управления. Если хочешь, могу показать журнал, в котором отмечен заказ.

Крабианин осторожно провел ладонью по стенке возле двери и, после того как проявился пульт управления, занялся его регулировкой.

— Я ведь проверю.

— Проверяй, — обиженно промолвил Имлук. — Хоть сто раз. Завтра мне доставят новый пульт, и после этого ничего похожего...

— А и проверю, — погрозил ему пальцем я. — По крайней мере, если после завтрашнего дня мне поступит хотя бы одна жалоба...

Крабианин оторвался от пульта и быстро провел рукой по шишковатой лысой голове.

— Клянусь вот этим, если после того, как мне доставят новый пульт...

— Хорошо, — промолвил я. — Подождем до завтра. А пока мне хотелось бы вернуться к разговору о твоей поездке к побережью.

Крабианин издал звук, несколько напоминающий стон, и спросил:

— Ты ничего не забываешь, да?

— Стараюсь, — промолвил я.

Как раз в этот момент, ни раньше ни позже, у меня в кармане проснулась бормоталка.

Кремниид Прайдер был огромен и фигурой здорово напоминал старинный платяной шкаф. Двигался он, как все кремнииды, медленно. Впрочем, в быстроте движений он и не сильно нуждался, поскольку был чертовски силен, а кожу имел толстую и прочную, словно камень. Благодаря этому он был способен дать отпор практически любому вознамерившемуся на него напасть хищнику. Правда, на Бриллиантовой эти особенности кремниида не находили никакого применения, а вот талант исключительного понимания всех особенностей камней, к слову сказать, присущий всем представителям его расы, позволил открыть мастерскую филигранной обработки личинок.

Самое трудное в работе с личинками бриллиантовых муравьев состоит в выявлении их чудесных способностей. Между тем кремиииды способны определять не только особенности камней, но и личинок. Причем, например, тот же Прайдер делал свою работу идеально, без единой ошибки. Что и позволило ему и его компаньону Чадовину очень даже преуспеть на Бриллиантовой.

— Ну вот, — сказал мне Прайдер. — Только я вышел посмотреть, что за шум на улице, как все это и случилось. А в мастерской остался вот этот олух царя небесного.

Шустренький, волосатый, похожий на реактивный веник Чадовин, принадлежащий к расе забалтывателей, тотчас ощетинился длинными, острыми колючками, росшими у него по всему телу, и просипел:

— Я? Опять во всем виноват я? Если ты забыл, то я выскочил раньше тебя. А не смог я вернуться в лавку лишь потому, что кто-то загородил вход своим туловищем и никак не мог передвигаться быстрее.

— Так это я, что ли, виноват? — спросил Прайдер.

— А я?

— Конечно — ты. Когда это был виноват я? Нет, так не бывает. И поэтому виноват именно ты и никто другой. Понял?

— Да я... да я...

Чадовин загремел иглами, словно настоящий дикобраз, и даже затопал коротенькими ножками.

Я еще раз обозрел взломанный железный ящик, по словам этой парочки, выполнявший роль сейфа, в котором они хранили самые ценные личинки, и мне стало тоскливо.

Дело было даже не в том, что к сегодняшним заботам теперь прибавилась еще одна, и, значит, на мои плечи легла дополнительная тяжесть. Это-то меня как раз не очень сильно волновало. Обнаружив преступника в одном деле, я одновременно определю и чьи это коготки отпечатались в других. Беспокоило меня иное. Я мог бы поспорить, что кражей в мастерской сплетенная кем-то очень хитрым цепь событий не заканчивается. Дальше, если только предчувствие меня не обманывает, будет что-то еще.