Михаил Михеев - Станция у Моря Дождей

Но дисциплина и сопутствующие качества у студентов института Космотехники стояли в первых графах зачетных карточек; специальных экзаменов по этим предметам студенты не держали, но отметки там ставились, и других отметок, кроме "отлично", там быть и не могло. Поэтому Алешкин ничем не выдал своих огорчений, только вздохнул горестно, да и то про себя.

Декану, который вручал путевки, было уже за шестьдесят. Старый межпланетник, он без труда разобрался в тайных переживаниях молодого инженера и улыбнулся сочувственно. Впрочем, тоже про себя.

- Знаете что, - сказал он, - считайте все же это назначение признанием ваших способностей.

Алешкин решил, что его утешают, и уже открыто помрачнел.

- Постараюсь, - сказал он.

- Нет, на самом деле, - продолжал декан. - Начальник вашей будущей "Луна-38" синьор Паппино - вы его знаете как космофизика - настоятельно просил включить в состав экспедиции инженера-кибернетика. Вы хорошо прошли этот курс, и ученый совет специально остановился на вас.

- Зачем синьору Паппино кибернетика? - не понял Алешкин. - Насколько я знаю, киберов на Луне никогда не было.

- Не было, - согласился декан. - Пока не было... Впрочем, синьор Паппино при встрече объяснит вам это подробнее. А пока желаю вам удачи.

И декан протянул Алешкину руку.

* * *

В космопорт Алешкин прилетел утром.

Городок при космопорте был небольшой. Когда-то, в эпоху начала освоения космоса, здесь был построен экспериментальный ракетодром. Место оказалось самое подходящее - кругом простирались необжитые казахские степи, а по тем временам запуск орбитальных ракет не считался вполне безопасным занятием. Из этих же степей был запущен на земную орбиту первый искусственный спутник, а затем и корабль "Восток" с Юрием Гагариным на борту.

Сейчас здесь находился Центральный космопорт страны, снаряжающий корабли на планеты Солнечной системы.

Городок жил интересами и заботами космопорта. Поэтому неудивительно, что главная улица городка именовалась Бульвар Млечный Путь, а поперечные девять улиц носили названия планет по порядку их расположения: ближайшая к космопорту была улица Меркурия, самая отдаленная - Плутона.

На углу бульвара Млечный Путь и улицы Венеры находился ресторан "Галактика".

Все это было известно Алешкину, так как за время учебы он бывал здесь не раз. И как ни велико было нетерпение узнать, зачем синьору Паппино понадобился инженер-кибернетик, Алешкин решил вначале позавтракать и направился в "Галактику".

В отличие от большинства ресторанов страны этот ресторан был без автоматического обслуживания. Официантками здесь работали студентки местного Института Космологии - профессиональные навыки по сервировке и кулинарии входили в программы обучения, им приходилось заниматься этим в космических рейсах. Мужчины в должности космических стюардесс выглядели хуже.

Столик, за который сел Алешкин, обслуживала знакомая по прошлому году студентка. Они хорошо поговорили. Алешкин помог ей решить хитрую задачу по гравитации, а она принесла ему новое изделие ресторана - лангет "Фобос", фаршированный специально приготовленными орехами. Как в каждом порядочном ресторане, в "Галактике" имелись свои фирменные блюда. Была, например, яичница "Сатурн", где круглый желток на сковородке окружали разноцветные кольца гарниров. Имелось и мороженое "Астероид", и другие изделия с аналогичными названиями, которые свидетельствовали о космическом направлении творчества шеф-повара.

После "Астероида" Алешкин спустился в вестибюль к стереовизору.

С астрофизиком, синьором Паппино, он был знаком только заочно слушал его лекции из Болоньи по интервидению. Ученый тотчас же появился на экране. Некоторое время он недоверчиво разглядывал Алешкина и спросил вроде бы с сомнением: что, именно его, синьора Алешкина, институт рекомендовал как хорошего кибернетика?

Синьор Алешкин самолюбиво заалел.

Итальянский язык входил в число пяти обязательных языков любого космонавта, и Алешкин с хорошим русским акцентом ответил, что ничего не может добавить к характеристике института и постарается оправдать ее при случае. Возможно, что с русским акцентом фраза прозвучала несколько резко, но лицо синьора Паппино не выразило никаких эмоций. Он только сказал, что будет рад встретиться на служебном поле космодрома в семь вечера. И выключил стереовизор.

Алешкин прибыл на космодром без пятнадцати семь.

Синьора Паппино не было видно ни на поле, ни в холле служебного здания. Алешкин поднялся в лифте на последний этаж и прошел в кафе.