Алексей Бобл: Мемория. Корпорация лжи

Оставив бутылку на столе, Фрэнк подхватил наполненные бокалы и направился в спальню. Руки слегка дрожали от возбуждения, он остановился перед дверью, сделал небольшой глоток — отличное вино. Поднес бокал к свету, любуясь всплывавшими к поверхности пузырьками, толкнул ногой дверь и вошел в комнату.

Кэтлин лежала на широкой постели в кружевном белье и чулках, раскинув руки; на правой не было электронного браслета. Черные как смоль волнистые волосы разметались по подушке, голова была повернута к дверному проему. Мертвые, остекленевшие глаза смотрели на Фрэнка.

Пару мгновений он стоял, оторопело глядя на девушку, держа перед собой бокалы, не в силах осмыслить увиденное. У него заложило уши, перехватило горло. Наконец, издав сиплый возглас, Фрэнк кинулся к кровати. Вино расплескалось на рубашку и простыни. Бросив бокалы, он приподнял голову Кэтлин, заглянул в широко раскрытые глаза, надеясь, что она вот — вот моргнет и скажет «привет». Но этого не случилось.

На шее у девушки был затянут галстук, ее подарок Фрэнку перед поездкой в Вашингтон. Под галстуком на бледной коже виднелась тонкая синяя полоска.

Ее задушили!

Кто? Когда? За что?!

За спиной раздался шорох. Фрэнк развернулся. В дверях спальни стояла миссис Флетчер с пультом от кабельного и близоруко щурилась. Спустя секунду ее глаза округлились, наполнились ужасом.

Она все поняла! Поняла неверно, когда увидела труп Кэтлин, красные пятна на рубашке Фрэнка и постели, приняв их за кровь. Но это не меняет дела. Фрэнк поднял руку; испачканные в вине пальцы предательски дрожали. Он открыл рот, взглянул на Кэтлин… Совершенно не меняет, она все равно мертва.

Когда он снова повернулся к двери, миссис Флетчер там уже не было — вопя на весь дом, соседка шаркала по коридору, унося ноги прочь из его квартиры.

Фрэнк тяжело опустился на край кровати, взял с тумбочки трубку радиотелефона и набрал «девять один один».

Эдвард Бэггинз, запустив пальцы под ремень, внимательно изучал лицо задержанного. Тот находился в комнате для допросов, отделенной от аппаратной, где был сейчас детектив, звуконепроницаемой зеркальной перегородкой в полстены.

Лицо человека могло рассказать Бэггинзу о многом. Например, наличие массивного лба, ярко выраженных надбровных дуг, квадратного подбородка у какого — нибудь подозреваемого говорило о высоком уровне агрессии и склонности к физическому насилию. Маленький рот, тонкие губы и близко посаженные к переносице узкие глаза указывали на скрытный характер. Личность с такими приметами могла решиться на сексуальное преступление. Но сейчас перед детективом был мужчина, который не подпадал ни под одно из известных описаний.

Почти ровный овал лица, слегка угловатые, высокие скулы, прямой нос, светло — зеленые глаза и темные волосы — такой тип должен нравиться женщинам. Ростом подозреваемый был на пару дюймов ниже Бэггинза, занимавшегося в ранней юности тяжелой атлетикой. Только поэтому детектив выглядел намного крупнее и массивнее в плечах.

Фрэнк Шелби сидел за столом в допросной комнате и угрюмо глядел перед собой. На нем были слегка помятый темно — синий плащ и брюки, светлая рубашка, заляпанная красным, но не кровью — Бэггинз такое способен отличить сразу. Напротив подозреваемого стояла закрепленная на штативе телекамера, рядом с ней пустовал стул.

Давненько Эдвард не опускал на эту полированную сидушку свой толстый зад, уйму времени не слышал такое знакомое: «Я не убивал!» или «Без адвоката разговаривать не стану!». Эти фразы многие выкрикивали сразу, как только он появлялся в комнате; иногда, обливаясь слезами, дрожащим голосом просили отпустить под залог, клялись, что ничего не помнят, что произошла какая — то чудовищная ошибка, и умоляли не вызывать консультанта из «Мемории», надеясь избежать сканирования памяти.

Это было давно, с тех пор в Нью — Йорке не случалось убийств. Методы корпорации оказались эффективными, тяжкие преступления сошли на нет. Но в городе по — прежнему находился самый крупный во всей стране отряд полиции. Его многочисленность была вынужденной мерой: в Бронксе располагалась резервация, где проживали почти триста тысяч переселенцев, а эти люди не ходят в «Меморию», и что у них на уме, знают только они сами.

Эдвард повернулся к двери, когда в аппаратной появился Бад Джессап, седовласый начальник полицейского департамента. Он молча протянул детективу папку и взглянул через стекло на Шелби.