Александр Казанцев - Рассказы

Если в прежней редакции у черных почти не было выбора ходов, а следовательно и борьбы фигур, то в новой редакции, где на пять фигур меньше, игру удалось обогатить.

Не ведет к ничьей в начальном положении 1. Kg4? Kpg5 2.

Ke3+ Kpf6 3. Cb2+Kpe6 4. C:g7? f5! 5. C~f4, черные выигрывают: 5. Kc4 f4, черные выигрывают: 4. Л:g7 Cg6 5. Лg8 ФЬ5 6. СсЗ ФЬ1+ 7. Kf1 Kpd78. h3 Cd3 и черные выигрывают.

Чтобы добиться ничьей, белые первым ходом ставят слона в засаду: 1.Ce1! Cg6 (иначе при 1…Фс5? 2. Kf5++ Kph5 3. Лg5 мат: 1…Ce4 2.Kf5++Kph7 3.Л:g7+ Kph8 4.Cb2f6! 5. C:f5 Ф:f5 6. Ca1 Фh7-иначе безвозмездная потеря ферзя! — 7.Л:h7 Kp:h7, ничья) 2. Kd5+ Kph7 3. Cg5! Kpg8, освобождая ферзю путь на спасительное поле h8 4. Kf4 Фh8 5. Лh3 Ch7 6.Kg6!! (только так, ибо 6.Л:f3+Cf5, сразу освобождаясь при ферзе за ладью: 7.ЛаЗ Kph7 8. Ла7 ФЬ8 9. Л:f7 ФЬ1+ 10. Kpg2 Ce4+ 11. f3 Фа2+, черные выиграли) 6…fg 7. Л:f3, черным пат! Промедление здесь недопустимо: 7. Kpg1? Kpf7 8. Л:fЗ+ Кре6 9.ЛеЗ+ Kpf5 10.f4, подготавливая h3 и Ле5 с матом, но у черных ферзь против ладьи и надежное укрытие для короля:

9…Kpg4 10. h3+, Kph5, черные выигрывают.

И опять же судейство породило еще одно, увы кратковременное, творческое содружество. Мне привелось давать заключение для присуждения звания мастера спорта СССР по шахматной композиции видному советскому ученому, члену-корреспонденту Академии наук СССР, доктору наук, профессору Борису Андреевичу Сахарову. Директор крупнейшего научно-исследовательского института, он все же находил время для шахматных этюдов, возглавлял советских шахматных композиторов, представлял их в ФИДЕ.

Я был рад, когда после моего заключения Б. А. Сахарову было присуждено звание мастера спорта СССР по шахматной композиции. При изучении его творчества меня заинтересовал один из его ранних этюдов, отмеченный на конкурсе двадцатипятилетия ВЛКСМ. В заключительном положении мат давался одним слоном при блокировании полей вокруг черного короля черными пешками. Правда, не все они двигались в процессе игры, но конечное положение впечатляло. Я предложил Сахарову составить совместный этюд, в котором черный ферзь, слон и пешки блокировали бы поля вокруг собственного короля, а мат давался единственным белым слоном. Борис Андреевич с энтузиазмом согласился.

Мы немало поработали над этюдом, который никак нам не давался.

Борис Андреевич, большой знаток музыки, ученик Генриха Нейгауза, своеобразно относился к шахматным этюдам. Они для него «звучали» и были источниками такого же наслаждения, как и музыка. И вот наш этюд никак не хотел звучать.

Замечательный советский ученый и тонкий ценитель шахматной красоты Б. А. Сахаров безвременно ушел от нас, он умер, не завершив многого из своих замыслов, в том числе и наш коллективный этюд. Уже после смерти Б. А. Сахарова я счел дружеским долгом завершить наш общий труд.

1. Ke1 Cf3+3. Kpf1! (2. К : f3? ef+ 3. Кр : f3 К : е5+ 3. Kpf1 К : е5 4. Фd5 ФЬ4 5. Ф : е5 ФЬ5+ 6. Kpe1 Cf2+) 2…С : d1 3. Ф: d7 с2 (3…СЬЗ 4. Л : е4 ФЬ2 5. Kd3 4…с2 5. Фd2) 4. Л: с5 Ф: с5 5. Ф : а4+ КрЬ2 6. Kd3 + (или 5. Cf6 + Kpe1 и 7. Kd3+) 6…ed 7. Cf6+Kpc1 8. Фа1+ Kpd2 9. ФсЗ+ Ф : сЗ 10. Cg5 мат.

Совместный этюд завершен, но идея поэта не умирает. Она воплотилась в моем новом, приведенном в этой книге рассказе: «Блестящий проигрыш».

С Михаилом Николаевичем Новиковым я познакомился в ЦДКЖ во время одного из шахматных турниров. Потом он стал бывать у меня, оказавшись милым, оригинально мыслящим и разносторонним человеком.

Шахматы были его страстью. И не просто страстью, а ведущей (вернее сказать, зовущей) идеей. Было ему лет тридцать.

Жизнерадостный, деликатный, сын пианиста, он сам неплохо играл на рояле и даже сочинял музыку.

Во время легких шахматных партий он признался мне, что верит в существование единого алгоритма шахматной игры, основанного» как ему казалось, не на многомиллионных пересчетах всех возможных вариантов, что доступно лишь электронно-вычислительным машинам, а на некой геометрической основе.

Я искренне сомневался в надежности такого подхода,: когда даже эвристический метод программирования электронного «гроссмейстера», разрабатываемый прославленным шахматистом и ученым М. М. Ботвинником, должен был бы отступить на второй план.

Большинство партий М. Н. Новиков мне проигрывал.

Но однажды он запасся бланком для записи партии (серьезвых партий с часами я давно не играю, запретив это себе) и попросил у меня разрешения условно ставить фигуру на выбранное поле, геометрически анализировать создавшееся на доске положение и, если потребуется, выбирать другое поле или иную фигуру. Поскольку это был эксперимент, я, конечно, согласился, И представьте — проиграл по всем статьям!