Александр Казанцев - Рассказы

Поставим себя мысленно на место «звездных пришельцев», стремившихся оставить неисчезающий в веках след своего посещения, и даже больше — быть может, послание землянам, предостерегающее от ужасного оружия, о котором они рассказывали нашим недоумевающим предкам, видевшим в нем лишь «божественную силу», а не грядущую опасность для их потомков.

Мне кажется, что гости из космоса должны были бы остановиться на космосе!

Только там все остается неизменным.

На математическом конгрессе в Москве в 1966 году талантливый французский ученый, защитивший докторскую диссертацию в Чикаго, в Северо-Западном университете, по вопросу о слежении за искусственными спутниками Земли, Жак Валле предложил мне выступить в советской прессе с совместной статьей о некоторых загадочных явлениях в земной атмосфере и ближнем космосе. Мы переписывались с ним полгода и опубликовали в ј 8 «Техника — молодежи» за 1966 год статью «Что летает над Землей?».

Жак Валле включил в нее такой абзац:

«Уместно вспомнить странные неопознанные спутники Земли, по крайней мере один из которых движется в противоположную сторону, чем все запущенные в СССР и США».

Этот странный спутник, который запустить с Земли было бы крайне сложно, поскольку скорость вращения Земли не способствовала бы, а препятствовала достижению первой космической скорости, получил на Западе название «Черный принц».

Человечество, овладевая космосом, уже сейчас может решить техническую задачу полета к Черному принцу, чтобы исследовать его.

А что, если это не «приблудившийся метеорит», а искусственный объект, оставленный на орбите спутника Земли, рассчитанный на то, что достичь его люди смогут лишь на высоком технологическом уровне развития, когда их и следует предупредить об опасностях «ядерного барьера»?

А что, если внутри этого объекта человечество найдет бесценную для себя информацию?

Конечно, оговариваюсь, это всего лишь предположение. Но оно отталкивается от установленных фактов. Вот если бы Черного принца не было, не о чем было бы говорить. А он есть… И кто знает, может быть, этот след в космосе окажется самым главным в той цепочке размышлений, на которые навели нас археологические загадки.

Фантастические выводы заманчивы, но стоит помнить слова философа Канта: «Кто не умеет сдерживать своей фантазии — тот фантазер; у кого необузданная фантазия соединяется с идеями добра — тот энтузиаст; у кого беспорядочная фантазия — тот мечтатель».

И вместе с тем без фантазии нет науки. Очевидно, космическую археологию, зарождение которой мы видим, смогут создать не фантазеры или мечтатели, а энтузиасты.

На этот раз «кают-компания» возникла прямо на палубе речного теплохода, нарядного, белоснежного.

Был жаркий вечер. Нестерпимая духота в каютах выгнала всех на палубу. Пассажиры, как и на океанском лайнере или на ледокольном пароходе, где мне привелось послушать немало рассказов, собирались группами, сдвигая, шезлонги и стулья. Уходившие пейзажи подсказывали интересные истории. И, как водится, кое-кто играл в шахматы.

Мы подсели к играющим. Моего знаменитого спутника узнали сразу. Партнерам показалось кощунством продолжать при нем партию, и они вскоре смешали фигуры.

Седой полковник очень интересно рассказывал о боевом эпизоде. Яркая белая береза на высоком берегу напомнила ему вот такую же, стройную русскую березу, которая одиннадцать раз переходила из рук в руки, превратившись в обугленный пень. Но гитлеровцам он не достался.

Когда полковник смолк, один из шахматистов вспомнил, что я когда-то выступал у них в институте с рассказами. Он выдал меня присутствующим и предложил эстафету рассказчика передать мне.

Синеглазая девушка с древнегреческим узлом волос на затылке, оказывается, читала в одной из моих книг неосторожное обещание рассказать продолжение весьма необычной встречи.

— Это правда, о чем вы написали? — с надеждой спросила она.

— Конечно, — улыбнулся я. — Ведь рассказ был в кают-компании. — Шахматисты рассмеялись. Но девушка осталась серьезной.

— Вы увиделись еще раз с марсианином? Через полгода?

— Нет. Через десять лет.

Полковник поморщился:

— О каком марсианине может идти речь, если Марс — мертвая планета?

— Не скажите, — возразил я — Мнения планетологов расходятся. Если существование жизни на Марсе пока не доказано, то возможность жизни в «марсианских условиях» стала предметом экспериментов.