Дмитрий Колосов: Всадники Апокалипсиса

Единообразная и многоликая, разноязыкая и многоплеменная, чудовищные сигары небоскребов и пыльные барханы лысых пустынь, цветы и причудливые монстры — вот чем была эта Земля. После долгих раздумий УМК поведал, что не исключена возможность того, что именно эта планета была праматерью Пацифиса.

— Как это может быть? — удивился Зют. — Она ведь погибла.

— Коллапс Мейгвица, — последовал ответ. — Была такая гипотеза. О ней почти забыли.

— А кое-кто и вообще не знал, — пробормотал Зют. — Что это еще за коллапс?

— Дополнительной информацией не располагаю, — сухо сообщил компьютер, после чего продолжил анализ данных, поставляемых зондами.

Космические разведчики старались вовсю, вываливая на головы астронавтов немыслимую сумятицу фактов и событий. Сначала это было свежо и вкусно, словно эмальгуанская синяя клубника, затем стало обыденным, а к исходу третьего дня — осточертело.

Зют материл всех демонов космоса, разомлевший от ганьши Флурр пускал синюю слюну, и лишь Аквилон изредка оживлялся при появлении на мониторе компьютера хорошенького девичьего личика.

Они изучили кровавую историю планеты, которая предположительно была их прародиной, ознакомились с выжимками текущей информации, залезли в сверхсекретные лаборатории и хранилища, компьютер выдал анализ сотен тысяч роликов странного земного развлечения, именуемого «фильм», — как будто трудно было сконструировать детектор сфероощущений!

Пусто. Никаких следов.

Пусто! А это значило, что завтра корабль ляжет на новый курс и вновь вонзится в черную бесконечность Вселенной — на много-много лет. Десятки, а может, и сотни лет — до тех пор, пока они не найдут этого треклятого человека, человека-невидимку, человека-оборотня, человека, совершившего самое ужасное преступление в истории Пацифиса. Он не был пиратом или гладиатором, он не убивал тысячи людей и не сжигал планеты, он не насиловал женщин и не истязал рабов. То, что совершил он, было куда страшнее. Он уничтожил Всегалактический Мозг — гигантский суперкомпьютер, впитавший в себя знания всей Вселенной, силу, дающую власть над звездами и планетами, безрассудными тварями и разумными существами. Само по себе это было ужасно, но это было еще не все. Он был офицером Управления Порядка, ибо только Управление Порядка имело доступ к Мозгу. И это делало его не только отщепенцем и преступником, немалое число коих все еще бороздило просторы Вселенной, отстреливаясь от наседающих кораблей Управления; это ставило его вне всякого закона. Он не подлежал суду, на него даже не нашлось бы суда. Он не имел права на жизнь. Его надо было найти и уничтожить на месте, а лучше — казнить на площади перед Дворцом Разума, в присутствии членов Совета и посланцев неприсоединившихся планет.

Казнить! Но прежде чем казнить, негодяя следовало найти, и десятки крейсеров и корветов Управления начали грандиозную охоту — охоту на человека, одного-единственного человека. Они должны были найти его и уничтожить, иначе Управлению грозило расформирование. Управление Порядка было мертво, пока этот человек жив.

Всегалактический Мозг — плод труда тысяч ученых, хрупкое переплетение кибернетических нервов, заключенных в титановый кокон. Он покоился во Дворце Разума, окруженный тремя барьерами безопасности. Ничто и никто, даже насекомое не могло миновать эти барьеры незамеченным — непрошеных посетителей сжигали нейтронные излучатели. Убить Мозг мог только свой. И он нашелся, этот свой. Их было восемь: шесть мужчин и две женщины. Восемь офицеров Управления, обеспечивавших охрану Мозга. Их проверяли рентгеном, сканировали. Психотрон раскладывал их сознание на яркие короткие вспышки — белые, словно звезда Альтаир. Если в этой веренице девственно снежных вспышек мелькало хоть одно черное пятно, проверяемый автоматически исключался из претендентов в хранители Мозга. Их совесть должна была быть чистой, словно лист шелковой бумаги. Тройной барьер безопасности, психотронный контроль, психогенное внушение... Он оказался сильнее. Он обманул и барьеры, и психоаналитиков, и даже собственную совесть. Он пронес бомбу и взорвал Мозг.

Когда брызжущие углекислотой пожароботы потушили пожар, рядом с обгорелым остовом Мозга лежало семь испепеленных человеческих тел. Семь серых пятен на рыжем от огня полу. Сверхпрочный пластик идентифицирующих пластин не выдержал ярости огненной стихии и расплылся маленькими зелеными лужицами, впаянными в растрескавшийся мрамор. Семь крохотных, оплавленных монеток с неровными краями. Семь...