Ромэн Яров - Седьмой круг ада

В свое время Колесов рассказал об этой книжке Павловичу.

— Явление обычное, — успокоил ученика профессор. — Всякий раз, когда жизнь выдвигает какие-то новые требования, появляется куча проектов и изобретений. Это неизбежно. Но осуществляются лишь те из них, которые наиболее выгодны и удобны. Предложение вашего чудака было высказано как раз перед началом массовой разведки на планетах. Никто его опытов не продолжил. И, как видите, обошлось! И даже если все правильно — он был на грани распада сознания. А это слишком жестокая цена.

Колесов загрустил тогда — ему понравилась идея человека, жившего за столетия до него. Но понемногу он забыл эту книгу — еще сто тысяч на самые разные темы пришлось прочесть. И вот всплыло. Память — надежная кладовка.

Ну, попробовать по методу доктора Франковского? Собственно, другого выхода нет… Но если и в самом деле — распад сознания? Ну, что ж. Ни одна высказанная мысль не должна оставаться без проверки. Сейчас самый удобный случай…

Он встал, повернулся в ту сторону, где должно было подняться солнце.

— Я не студент Евгений Колесов, прибывший сюда на практику… Я не студент Евгений Колесов…

Он медленно шел, повторяя эти слова, ужасаясь тому, что вот он один — до смешного маленький человек! — идет по пустынной, такой далекой от Земли планете. И чувство времени постепенно начало покидать его.

Мужчина и женщина в белых халатах шли по коридору, с одной стороны которого были двери, с другой — сплошная стеклянная стена. Прямо из пола росли пальмы, и столько света проходило через стекло, что казалось — весь коридор поднят на гребень остановившейся световой волны.

Мужчина открыл одну из дверей, пропустил женщину и вошел следом сам. Они оказались в небольшой комнате с зеленоватыми стенами. На кровати в углу лежал человек. Глаза его были закрыты.

— Посмотрите, Ольга Илларионовна, это он? — спросил мужчина.

Женщина подошла к кровати.

— Да, доктор, он.

— Вы, вероятно, последний человек, который видел его в нормальном состоянии…

— Я разбиралась в этой истории. Его подобрали возле базы для прибывающих. Он шел и был как будто спокоен, на деле же находился в бессознательном, наподобие сомнамбулического, состоянии. Его блокнот позволил понять, что произошло, а показания приборов объяснили многое из природы Сиреневой. Там очень невелика напряженность магнитного поля, поэтому создать прибор типа земного компаса — нельзя. Но зато очень четко отделены друг от друга линии радиоактивности. На этой основе и можно будет создать навигационное средство… Однако главное — почему, идя по Солнцу, он все время возвращался на одно и то же место? Он первый столкнулся с этим фактом, и, прочтя об этом в его блокноте, мы провели наблюдения. На Сиреневой своеобразная атмосферная оптика. Солнце многократно отражается в облаках, и даже когда оно закрыто тучами, вам кажется, что вы его видите. Беда лишь, что совсем не в том направлении, где оно есть на самом деле… Нас заинтересовало это событие, и группа наших планетофизиков хочет сейчас пройти той же дорогой. Они ждут только меня.

Крик заставил обоих обернуться. Больной сидел на кровати. Лицо его было совершенно белым. По одеялу, судорожно стиснутому руками, зигзагом прошла складка.

— Не посылайте людей — они заблудятся!.. Не посылайте людей — они заблудятся!.. Не посылайте…

Неподвижные его глаза были широко раскрыты, рот разрывался в крике…

— Успокойтесь, — сказал доктор, — никто никого не пошлет. — И повернулся к женщине. — Это первый раз какая-то осознанная реакция. Давайте выйдем… Сдвиг, наконец, произошел, пусть он успокоится.

Они вышли.

— Вот и все, — сказала женщина. — Впрочем, это уже продиктовано мной. Пленка давно отправлена. Вы разве не получили?

— Она есть, — отозвался доктор рассеянно, — в истории болезни, в графе «Обстоятельства заболевания». Я думал, вы дополните чем-то.

— Как видите, нет. Только лишь сопутствующими новостями. Но ведь они к больному не относятся… Я могу быть свободна?

— Да, конечно.

Доктор поглядел ей вслед и снова вошел в палату. Больной сидел на кровати. Пальцы его рук были широко расставлены, и складка на одеяле медленно распрямлялась. Отчетливо и спокойно он повторял:

— Я студент Евгений Колесов. Мне двадцать шесть лет. Я студент Евгений Колесов, Мне двадцать шесть лет. Я…