Кир Булычев - «Мир приключений» 1975 (№22)

А вот еще одно произведение, в котором тоже действует психический излучатель. Но здесь автор, взявшись за зарубежную тематику, недостаточно продумал свою собственную посылку. Идея его рассказа вызывает некоторые сомнения. Я имею в виду рассказ Г.Чижевского “В мареве атолла” (из уже упоминавшегося одноименного сборника). Странные события происходят на одной океанической научно-исследовательской станции. Ее сотрудники внезапно впадают в гипнотический сон и начинают совершать поступки, отвечающие их сокровенным помыслам. А именно: один набил другому физиономию, второй взломал сейф, третий смешал у нелюбимого начальника химические растворы, четвертый украл шоколад у лаборанта и т. д.

Когда они, очнувшись, начинают анализировать свои действия, один из героев говорит: “По-видимому, наш внешний лоск так же легко снимается, как радужная пленка с несвежего мясного бульона, в котором кишат смертоносные бактерии алчности, мелочного эгоизма, честолюбия, стяжательства, разъедающей зависти и пещерной ненависти к себе подобным! Вот наше подлинное “я”!”

Солидаризируясь с этими словами и выведя на свет божий страшные пороки честной компании, автор, очевидно, думает, что он нанес жестокий удар по растленной западной интеллигенции и не замечает, что тем самым стал пропагандистом одной из вредных и антигуманных теориек, которая утверждает, что культура в человеке — это и вправду всего лишь тоненькая пленочка, прикрывающая звериное начало. С помощью этой теории оправдывается, в частности, воспевание жестокости и насилия в зарубежном кинематографе и литературе.

В конце рассказа проясняется причина ночной вакханалии, виновником которой безосновательно подозревали кальмара. Оказалось, что один из ученых испытывал на своих коллегах (весьма маловероятный вариант!) некий излучатель биотоков, сконструированный по заданию Пентагона. Тут авторская позиция становится совсем расплывчатой. Можно думать, что он хотел заклеймить милитаристских агентов, провоцирующих людей на зверские или недостойные поступки. Но тогда, по логике вещей, он должен был выступить в защиту мирных и, в сущности, ни в чем не повинных обитателей станции. Но, как видим, он их тоже разоблачает вовсю, и это всеобщее разоблачительство начинает невольно восприниматься просто как клевета на людей. Хорошо известно, что даже в гипнотическом сне нормального человека нельзя заставить совершить аморальный поступок. А какие, собственно, есть основания подозревать целый коллектив ученых-гидрогеологов в том, что они все потенциальные мерзавцы?

В повести Игоря Росоховатского “Пусть сеятель знает” (сборник “Талисман”) мы попадаем еще на одну морскую станцию. Наверно, не просто ответить на вопрос: за что фантасты оказывают такое предпочтение кальмарам и осьминогам? Дельфины — еще понятно, все-таки высокоразвитые существа, по чем кальмары или осьминоги лучше других морских животных? Моллюск — он моллюск и есть. Но тем не менее осьминожье-дельфиновая фантазия И.Росоховатского продолжает длинный ряд подобных произведений.

Радиоактивные контейнеры, сброшенные в океан, вызвали к жизни разумную мутацию среди спрутов. Восьминогие красавцы незамедлительно обрели способность понимать человеческую речь и общаться с людьми, что не помешало им тут же начать строить всяческие козни против людей. Боясь конкуренции со стороны осьминожьего племени, люди уничтожают их логово, ничуть не сомневаясь, что они имеют право так поступать с разумными существами. Для автора это нечто само собой разумеющееся. Не было сделано даже попытки договориться с осьминогами.

Мотив “разумного животного”, в том числе и враждебного человеку, опять-таки не впервые используется в литературе. Достаточно вспомнить “Войну с саламандрами” К.Чапека — страстную антифашистскую утопию. В “Разумном животном” Р.Мерля выведена, наоборот, дружественная людям порода, а общий смысл романа антимилитаристский. И. Росоховатский же никакого глубокого, социального смысла в свои занимательные приключения с осьминогами не вложил. И в этом главный недостаток повести.

РАНО УМЕРШАЯ ПИСАТЕЛЬНИЦА ЛИЛИАНА РОЗАНОВА занималась не только и даже не столько фантастикой. Тем не менее ее перу принадлежит несколько фантастических рассказов, и каждый из них — своего рода жемчужина. Может быть, ее опыты лучше всего и доказывают: чтобы писать хорошую фантастику (как, впрочем, и все иное), недостаточно иметь глубокие знания, недостаточно хорошо владеть литературной техникой (хотя не обойтись ни без того, ни без другого), нужно еще, чтобы у автора была душа, а за душой нечто такое, что необходимо сообщить людям. Л.Розанова была талантливым, интересным и душевным человеком; недаром ее дневник, опубликованный в “Комсомольской правде”, стал одним из ярких документов, свидетельствующих о богатстве внутреннего мира нашего молодого современника. Рассказ “Две истории из жизни изобретателя Евгения Баранцева”, вошедший в посмертную книгу Л.Розановой “Три дня отпуска”, может быть назван одним из лучших научно-фантастических рассказов года. Собственно, это даже не один, а два рассказа. Первый — “Весна — лето 2975-ого” — озорное повествование о том, как юный математический гений Женя Баранцев, отремонтировав в школьном подвале списанный компьютер, выполнил на нем задание одноклассницы-красавицы, к которой был неравнодушен: он предсказал ей моду, которая будет главенствовать через 1000 лет. Но в юмористическую эксцентриаду умело введена драматическая нотка, придающая рассказу совсем иное качество. Только сама щеголиха Ксана не поняла, какую злую шутку сыграло с ней необыкновенное платье, сшитое по моде наших далеких потомков. В нем оказалось заложенным чудесное свойство: платье к лицу только совершенным людям, оно подчеркнуло, обнажило душевную пустоту, никчемность девушки, красавица стала выглядеть уродливой. Вот так вот, в одной точно выбранной детали можно очень много сказать и о настоящем, и о будущем, и об окружающих людях, и о самом авторе.