Леонид Моргун: Самый крупный экспонат

Ден внимательно исследовал стекло. Кристаллических анализаторов у него не было, но и без того было ясно, что оно сделано из сверхпрочного клабестового кварцита, который не плавится даже в сопле фотонного двигателя.

Он заказал себе гипнофияьм и погрузился в мир захватывающих приключений командора Вернона.

Спустя два часа он заснул тяжелым сном и проснулся лишь на рассвете. Легкие пыльные солнечные лучики пробивались сквозь шторы. Ден откинул гардину и увидел огромное, алое, торжественно восходившее над миром солнце.

В коридоре раздалось шлепанье чьих-то босых ног.

Кто-то громко и нарочито томно звал Татьяну.

"Та-ти-а-на... - подумал Ден. - Что-то очень древнее и оченьочень знакомое... Ужели милая Татьяна..." В душе что-то шевельнулось. Может быть, это было воспоминание о девочке с густыми рыжими волосами, сидевшей за соседней партой, а может быть, тоска по большой любви, о которой мечтал всю жизнь и которой так и не испытал... Кто знает?

Город был огромен. Он был непомерно велик.

Тысячи тысяч зданий взмывали ввысь, вознося сотни этажей к низкому, хмурому небу. На улицах суетились миллионы людей в разнообразных пестрых нарядах По автострадам двигался медлительный поток разноцветных автомобилей, с равномерностью часового механизма притормаживая у светофоров. В заливе сновали катера, тягачи и прогулочные суда.

Гравилет остановился у лица огромной статуи, изображавшей женщину с факелом в руке.

- Статуя Свободы, -- улыбаясь, проворковала стюардесса. - Она была установлена свыше тысячи пятисот лет тому назад в ознаменование независимости Америки и с тех пор стала символом североамериканского континента...

Звали ее Элизабет. Она была очень красива. Как ни одна из виденных Деном ранее девушек. И в первые часы путешествия он нe..сводил с нее глаз. Она тоже время от времени останавливала на нем взгляд и как-то особенно сердечно улыбалась.

Сидевшая впереди старушка с Беги подозвала к себе и стала выспрашивать что-то насчет валового дохода и экономического потенциала планеты Элизабет отвечала без запинки. Она стояла, нагнувшись, и Ден невольно залюбовался ее изящными точеными бедрами Вдруг он заметил грубый острый гвоздь, выглядывавший из подошвы ее туфельки.

- Алло! - воскликнул он. - Разве вам не больно?

- Что? - она быстро повернулась.

- Давайте-ка я вам починю обувку Она с трудом поняла, что именно он хочет починить и вежливо, но решительно отказалась. И хоть отношение к нему вроде не изменилось, но с этой минуты Дeн почувствовал себя немного неуютнее. Потом он заметил, что так же ласково, как и ему, Элизабет улыбается немолодому агроному с Весты да и вообще каждому из сидящих в салоне. После этого Ден решительно углубился в созерцание прекрасных пейзажей расстилавшихся за окном.

Время от времени в нем закипала злость на самого себя. Он не без основания подозревал, что девушка успела познакомиться с его курортной картой. "Калека! Урод! - ругал он себя - Пофлиртовать ему, видите ли, захотелось!. " И он твердо приказал себе раз и навсегда выкинуть из головы все мысли о женщинах вообще и об этой в частности. С этой минуты ему жилось намного легче.

И он увидел пляжи Гавайев, где смуглокожие ребятишки весело плескались в волнах и поднимали фонтаны соленых брызг навстречу низко летящей машине, Тысячецветием реклам встречал их ночной Токио.

Шустрыми светящимися гусеницами пробегали мимо вагоны монорельсов, и аэробусы мягко стартовали с крыш, унося в ярко освещенных чревах тысячи пассажиров.

До боли в глазах он вглядывался в незыблемые громады пирамид, силясь постичь, что же могло заставить могучий и трудолюбивый, талантливый и смекалистый народ в течение тысячелетий создавать эти грандиозные гимны собственному рабству.

Они пролетали над Африкой, и многочисленные стада антилоп пускались в паническое бегство прочь от серебристо-прозрачной туши гравилета. Стадо слонов приветствовало их, воздев хоботы... Что это?

- Разрешите вам представить жирафу!

Так это не просто книжная выдумка? Значит этот невообразимый, несуразный, удивительный зверь и в самом деле существует?

И слезы радости и умиления наворачивались на глаза людей, вдоль и поперек облетевших свою Галактику, а порой забиравшихся и в соседние. И радостно вскрикивали они, тормоша и теребя соседей у окон и по-ребячьи что-то кричали и взвизгивали от изумления. Они, видевшие до того невероятные формы жизни, до того причудливую игру внеземной Природы, до того неестественные виды жизни и разума, что казалось уж ничем новым невозможно их удивить.